не особо, но мы нашли фотографии, которые связывают Ханну Эстлунд с убийствами. Не исключено, что и Йессику Фриберг тоже. Скоро услышим, что скажет Иво. – У Жанетт заболели плечи. Она потянулась, чтобы расправить спину, и продолжила: – А у вас как? Есть что-нибудь интересное об адвокате Дюрере?
Олунд вздохнул:
– Датчане не рвутся помогать, к тому же история Дюрера уходит далеко в прошлое. Но мы старались изо всех сил.
– Ладно. Рассказывай.
– В пятнадцать лет Дюрер попал в Данию вместе с “Белыми автобусами”[6]. До этого он был в трудовом лагере в Дахау.
Вторая мировая? – подумала Жанетт. Иными словами – концлагерь. Она быстро посчитала возраст Дюрера.
– Значит, ему семьдесят восемь? И он не датчанин?
– Ну как, сколько-то датчан в Дахау было, в том числе родители Дюрера, но они не выжили в лагере.
Дахау, подумала Жанетт.
– Ты успел проверить имена заключенных?
– Да, но только по “Википедии”. – Олунд смущенно усмехнулся. – Там вроде было не так много евреев, скорее уклонисты и уголовники. И цыгане. Немецкие врачи проводили дикие эксперименты над заключенными. Не уверен, что ты захочешь о них услышать.
– Да уж, будь добр, избавь меня от этого. Что потом происходило с Дюрером?
– Согласно датской налоговой службе, он через равные промежутки времени декларировал доходы от разведения свиней, но дела как будто шли не особенно хорошо. В иные годы у него вообще не бывало доходов. Ферму в Струэре в Ютландии продали лет десять назад.
– Как он попал в Швецию?
– В конце семидесятых появился в Вуоллериме. Работал аудитором на лесопилке.
– То есть не адвокатом?
– Нет, и тут есть кое-что примечательное. Я не нашел никаких сведений о том, что у него есть хоть какое-то формальное образование. Ни отметок, ни экзаменов.
– И все те годы, что он вел адвокатскую практику, никто не проверил его, никто не поставил под вопрос его профессиональный статус?
– Нет, насколько мне удалось узнать.
Жанетт увидела, что Андрич, выйдя из дома, говорит что-то Хуртигу.
– Мне надо заканчивать, договорим потом. Молодец, Олунд.
Она сунула телефон в карман, вылезла из машины и подошла к ожидавшим ее мужчинам.
– Две дохлые собаки в подвале. Это они воняли.
Жанетт перевела дух. Патологоанатом как будто улыбался, и Жанетт подумала, что он, как и она, думает: как хорошо, что на этот раз речь не о людях.
– Животных освежевали, будто для того, чтобы разделать, – продолжал Андрич, – и мы сейчас делаем фотографии. У экспертов, которые проверяют жилище Йессики Фриберг, ничего интересного, докладывать не о чем, во всяком случае на первый взгляд ничего такого нет.
– Ладно. Возвращайся, когда поближе поглядите на жилище Фриберг, – сказала Жанетт. Хуртиг кивнул Иво и зашагал к автомобилю. – Что-нибудь еще?
– Нет.
“Белые автобусы” – спасательная операция шведского Красного Креста, проводившаяся в последние месяцы Второй мировой войны с согласия властей нацистской Германии.
