он женился на дочери чиновника, бывшего хозяина его квартиры, «покинул» службу, переехал в деревню, где вскоре родился Аркадий. В 1847 году скончалась его жена Маша, «он едва вынес этот удар», хотел поехать за границу, но «тут настал 1848 год». Ему поневоле пришлось заняться хозяйственными преобразованиями. В 1855 году он отвёз сына в университет и прожил с ним в Петербурге три зимы, «стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия».
В мае 1859 года «мы видим его… уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного». В ожидании сына он вспомнил жену: «Не дождалась!». А увидев тарантас, «побежал» встречать Аркадия.
Вторая глава. Увидев сына, он «словно потерялся немного, словно робел». Аркадий познакомил его со своим «добрым приятелем, Базаровым».
Николай Петрович увидел «человека высокого роста, в длинном балахоне с кистями» и «крепко стиснул его обнажённую, красную руку, которую тот не сразу ему подал». На вопрос об имени и отчестве Базаров отвечал «ленивым, но мужественным голосом»: «Евгений Васильев». Его лицо, «длинное и худое, с широким лбом… большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвета… оживлялось спокойной улыбкою и выражало самоуверенность и ум… Его тёмно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа».
Николай Петрович с сыном поместились в коляске, Базаров «вскочил в тарантас», и «оба экипажа покатили».
Третья глава. В разговоре отца и сына выясняется, что Николай Петрович ждал Аркадия примерно пять часов, узнав об этом, тот «звонко поцеловал отца в щеку». Аркадий рассказал о своей дружбе с Базаровым, который занимается «естественными науками» и будет «держать экзамен на доктора». Отец поведал о своих «хлопотах» с мужиками, которые ему «не платят оброка», о наёмных работниках, у которых «настоящего старания» нет. Они проезжали по местам, «которые не могли назваться живописными». Более всего поразила Аркадия убогость крестьянской жизни: «деревеньки с низкими избёнками под тёмными, часто до половины размётанными крышами», «покривившиеся молотильные сарайчики», «зевающие воротища возле опустелых гумен» и «церкви … с наклонившимися крестами и разорёнными кладбищами».
«Сердце Аркадия понемногу сжималось»: «Нет, не богатый край этот… нельзя ему так оставаться, преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?..»
А ещё Николай Петрович рассказал сыну о переменах, которые произошли в Марьине: о том, что у него живёт Фенечка. При этом он покраснел, а Аркадий, «наслаждаясь сознанием собственной развитости и свободы», успокоил отца и подумал: «В чём извиняется!»
В то время, как Аркадий наслаждался весной, которая «брала своё», а Николай Петрович цитировал строчки из «Евгения Онегина» о весне, Базаров попросил у своего приятеля спички и передал ему «сигарку», которую Аркадий «немедленно закурил», так что не курившему Николаю Петровичу пришлось «отворачивать нос». Вскоре они приехали в Марьино, «по крестьянскому наименованью, Бобылий Хутор».
Четвёртая
