доставайте.
С этими словами она вылезла на свежий воздух. Я засунул длинный и неудобный из-за глушителя ствол во внутренний карман куртки (он там еле-еле поместился), рассовал по другим карманам запасную обойму и удостоверение. Потом, застегнув куртку, заглянул на заднее сиденье и достал из сумки с трофейным боезапасом две американские гранаты М26 – по форме вроде нашей «лимонки», но с гладкими, а не ребристыми корпусами. При этом мне пришло в голову, что вообще со стороны это должно выглядеть более чем подозрительно – вполне обывательского вида «Фольксваген» (кстати говоря, честно угнанный на большой дороге), на заднем сиденье которого среди чемоданов свалены ещё и туго набитые армейские подсумки с гарандовским карабином в придачу. Любой полицейский, заглянув через стекло, тут же поднимет тревогу. Слава богу, полицейских вокруг не было. Во всяком случае – пока…
Воровато сунув гранаты в боковые карманы куртки (зачем я их в этот момент вообще прихватил, сам не мог понять – чисто инстинктивно, сработало что-то вроде фронтовой привычки, мало ли), я выбрался из машины. Видела Кэтрин мои манипуляции или нет – не знаю. Во всяком случае, она ничего по этому поводу не сказала.
Далее мы, напустив на себя максимально деловой вид, поднялись по ступенькам и вошли в приёмный покой сквозь широкую стеклянную дверь. Подозреваю, что мы выглядели довольно странной парочкой – молодая, весьма модно одетая женщина и как попало прикинутый рослый мужик в мятых шмотках, со слишком туго набитыми карманами…
А вот внутри клиники некие признаки паники, кажется, присутствовали. Освещение горело явно вполнакала и в конце коридора первого этажа было видно каких-то бегающих людей в белом. Некоторые из них тащили картонные коробки и что-то кричали друг другу. Что именно они орали – разобрать я не смог, как ни пытался…
За высокой стойкой обвешанного жизнерадостной рекламой каких-то лекарств концерна «Байер» приёмного покоя нас встретила довольно страшненькая, хотя и вполне себе молодая (на вид лет двадцать пять, не больше) медсестра или санитарка в синем форменном платье с длинными рукавами, дополненном накрахмаленными белыми передником и косынкой. Взгляд у медсестры был испуганно-потерянный, и она всё время косилась то на два стоящих перед ней на стойке телефонных аппарата (явно городской и внутренний), то в тот самый коридор, куда-то себе за спину.
– Was wollt ihr? – спросила эта фрау.
Моя напарница выпростала из кармана удостоверение и сунула его прямо под острый, буратиноподобный нос медсестре. Одновременно достал и раскрыл свой документ я.
– Незадолго до нас сюда должны были приехать два человека в американской военной форме, – разъяснила Кэтрин что же именно нам угодно (если я всё верно уловил из её германской мовы), и уточнила: – Оба с пулевыми ранениями. Нам сообщили, что они направились куда-то в эту сторону. Так где они?
Такой вопрос в сочетании с удостоверениями армейской контрразведки заставил
