большую часть времени готовился к Олимпийским играм.
По вечерам же я гулял под звёздным небом и воображал, что звёзды – это глаза богов, которые взирали на меня со своих далёких запредельных высот.
Помню, однажды Фалес остановил меня, когда я собрал вещи и ожидал прибытия отца, чтобы вместе с ним на его корабле отправиться в Афины.
– Дионис, – произнёс учитель (меня звали Дионисом в честь бога виноделия славившегося на всю Грецию), – я вижу, в твоих глазах грусть. Это говорит о пытливости твоего ума, а также о том, что ты мечтаешь о таких высотах, которые недосягаемы для человечества. Скажи, Дионис, что с тобой происходит? В отличие от всех остальных моих учеников, которые ведут себя довольно беззаботно, ты производишь совсем иное впечатление. Может быть, что-то угнетает тебя?
– Нет, учитель, я думаю, Вы нам даёте слишком много, но я так и не смог постичь Истину. Я, словно погружаюсь в пучину вод и выплываю из этой вселенской глубины опустошённым.
Я помню, учитель улыбнулся своей привычной для меня задумчивой улыбкой и произнёс:
– Истину невозможно постичь, сынок, потому что она вечна и бесконечна, как вселенная.
– Но почему же тогда боги постигли её? – спросил я.
– На то они и боги, сынок.
– Но разве боги – не те идеалы, к которым стремятся люди? Разве не обязанность богов передать нам, людям, всё, что они постигли?
– Боги управляют этим миром и вселенной. Они не так глупы, чтобы передать бразды правления обычным людям, иначе человек с его ограниченностью посягнёт и на большее.
– Значит, боги боятся этого?
– Всё верно, Дионис, стремись к идеалам, но не посягай на то, что принадлежит богам.
Помню, как Фалес всё ещё долго смотрел на меня в тот день.
– Что же ещё так сильно волнует тебя, Дионис? Скажи, сынок, доверься мне.
И тогда я задал ему тот вопрос, который действительно тревожил меня в течение всех этих лет.
– Скажите, учитель, что же происходит, когда умирает человек? Что ожидает нас за Гранью? Все те воины-олимпийцы, прославившие Грецию и ушедшие в Небытие, где они, и что с ними стало в дальнейшем?
Помню, философ прошёлся вдоль залы, заложив руки за спину. Затем он попросил меня подняться вместе с ним на самый высокий холм. Оттуда было видно стадо овец и пастух, следующий за этим стадом. Через какое-то время и пастух, и стадо, скрылись за поворотом, и их вдруг не стало видно случайному наблюдателю.
– Дионис, – произнёс Фалес, – скажи, где стадо и пастух, и что с ними произошло за тем поворотом?
Я пожал плечами.
– Не знаю, учитель, – произнёс я.
– И я тоже не знаю, что происходит с нами, когда мы уходим за Грань. Но одно могу сказать точно. Там, за этой Гранью нас ждёт Вечность, и мы растворяемся в этой Вечности. Я не знаю этого,
