заявление из полиции, она упорно отказывалась.
– Никто не вернёт мне детей, никакие деньги не стоят человеческой жизни, – говорила бабушка.
Однако суд решил иначе – виноват оказался мой покойный отец, который управлял автомобилем и, якобы, выехал на встречную полосу. Соответственно суд вынес оправдательное решение.
– Ну, вот, если бы не артачилась, получила бы деньги, а теперь твои внучки в интернате окажутся, – сказал начальник полиции.
Бабушка вытерла слёзы им на следующий день пошла в центр опеки написать заявление на опеку над внучками.
Вырастила нас бабушка, я помогала ей во всём, заботилась о своей младшей сестрёнке Анне.
Когда бабушка умерла, вся ответственность о судьбе Ани и о моей собственной судьбе легла целиком на меня. Соседи, кто чем мог, помогали: кто советом, а кто – вещами или едой, или деньгами – так и выросли.
Бабка Степанида хорошо готовит, она когда-то поваром работала в нашей местной школе (когда ещё школа была). Нам её стряпня всегда нравилась, потому что была приготовлена с душою. Она и меня научила кое-каким хитростям по части кулинарии, и я с удовольствием перенимала эти тонкости и хитрости. Я же лечила травами её больное сердце и гипертонию, и была счастлива, когда видела, что бабушкины сборы ей хорошо помогают.
Могилки родителей и бабушки Егорьи находятся за Степановкой, я часто туда наведываюсь. А недалеко от них – могилка моего Олега.
…..Он был тяжело ранен во Вторую Чеченскую, рана была тяжёлой, но никто не мог сказать, выживет ли он после такого ранения – были повреждены все органы в животе. Помню, Олега привезли во вторник уже после госпиталя, и то выпросили родители, так как было понятно, что в больнице ему лучше не становилось – только ухудшение с каждым днём.
– Дома и уход хороший, и я ему молочка свежего давать буду.
Так рассуждала Маргарита Семёновна, мать Олега. Отец всё время молчал, перенося это горе внутри своей души, но видно было, что каждый стон Олега отражался и на хрупком здоровье Сергея Сергеевича (после смерти сына у него случился инфаркт – спасти тоже не смогли, и теперь рядом две могилки стоят, словно, два богатыря – отец и сын).
Все соседи согласились с доводами Маргариты Семёновны, и Олег был помещён в чистую побелённую комнату. Я взяла академ-отпуск в училище, чтобы ухаживать за Олешкой. Большую часть дня он находился без сознания – бледный, только карие глаза, словно два уголька, горят, когда он открывал их и смотрел как-то задумчиво на меня.
– Что ты, Олеженька, – я вздрагивала под этим задумчивым и упорным взглядом, – лежи, лежи спокойно, я сейчас тебе поесть принесу.
– Не надо, Светик.
Его голос был слабым.
– Олег, что ты так смотришь на меня? Олежек…..
– Умру я, наверное, Свет. Ты это….не губи свою жизнь на такого….калеку, как я. Я уже не оправлюсь. Выходи замуж, я сам хочу этого, сам хочу
