те страны, где они поселились, и дополнить их историю историей Моисея, низвергнутого в бездну; но
Je bien croi
Que nus hons nes puet rassembler,
S’il n’a avant oï conter
Dou Graal la plus grant estoire,
Sans doute qui est toute voire.
A ce tens que je la retreis,
O mon seigneur Gautier en peis,
Qui de Montbelial esteit,
Unques retreite esté n’aveit
La grant estoire dou Graal,
Par nul home qui fust mortal.
Mais je fais bien à tous savoir
Qui cest livre vourront avoir,
Que se Diex me donne santé
Et vie, bien ai volenté
De ces parties assembler,
Se en livre les puis trouver.
Ausi, come d’une partie
Lesse que je ne retrai mie,
Ausi convenra-il conter
La quinte et les quatre oblier.
То есть: «Но, когда я создал под призрением мессира Готье де Монбельяра роман, вами прочитанный, я не мог сверяться с великой историей Грааля, которую не воспроизвел еще никто из смертных. Теперь, когда она вышла в свет, я извещаю тех, кто благоволит продолжению моих повествований, что я намерен объединить все их части, если только смогу обращаться к книгам, в коих они содержатся»[91].
Не думаю, что это важное высказывание можно понять и изложить иначе, и из него я делаю вывод, что если Робер де Борон написал поэму об Иосифе до выхода Святого Грааля, то лишь в поздней редакции, единственной дошедшей до нас, он заявил о своей заслуге первопроходца, чтобы оправдаться то ли в том, что не проследил и не продолжил легенду, то ли в том, что без всякого перехода взялся за историю Мерлина, пока ожидал продолжения сюжетов, начатых в Иосифе Аримафейском. Хватило ли ему времени или желания исполнить это обещание? Не знаю, и меня это не слишком заботит, поскольку у нас есть романы, которые ему тогда осталось бы только переложить в стихи.
Я уже сказал, что он был родом из земель графа Монбельяра. В самом деле, в четырех лье от города с этим названием можно найти деревню Борон, и одновременно эта деревня позволяет нам распознать одного из баронов Монбельяров в той личности, при которой Робер сочинял свою книгу.
O mon seigneur Gautier en peis,
Qui de Montbelial esteit
[Монсеньору Готье на покое,
Что был из Монбельяра (ст. – фр.)]
Изменив кое-что в тексте, прочтя Espec вместо en peis, и не принимая во внимание второй стих, я задался вопросом, не позволено ли будет усмотреть в покровителе Робера де Борона Готье или Вальтера Эспека, этого влиятельного йоркширского барона, неизменно преданного фортуне графа Роберта Глочестерского, покровителя Гальфрида Монмутского и Вильяма Мальмсберийского[92]. Но, в сущности, у нас не было права даже в пользу самой очаровательной гипотезы учинять насилие над текстом, чтобы подарить Англии французский опус французского же автора. Вальтер Эспек на самом деле не имеет ничего общего с городом Монбельяром, расположенным на краю старинного графства Бургундия; а имя Готье, принадлежавшее тогда самому известному из братьев графа Монбельяра, позволяет безошибочно признать в писателе, который извлек его имя из окрестностей города Монбельяра, француза, состоявшего на службе у Готье. Эта столь вероятная догадка подтверждается в
Приводим стихотворный перевод этого отрывка, выполненный Е. Кассировой:
(Цит. по изданию: Робер де Борон. Роман о Граале. – СПб.: Евразия, 2005).
Вот что придает этой атрибуции особую прелесть: другой стихотворец того времени, Жоффруа Гаймар, сообщает нам, что Вальтер Эспак, или Эспек, дал ему ознакомиться с книгой по валлийской истории или генеалогии:
