воздуха и, раздувшись, чуть-чуть всплыл. И закричал:
– Эй! Э-эй! Джоббинс!
Голос звучал глупо и неестественно сдавленно. Прозвучал и затих.
Своей вспышкой активности он потревожил не только воду. Неопознанный мягкий объект тыкался в подбородок. Вонь накатывала отвратительная. «Не могу, – подумал Перегрин, – не могу так». Пальцы уже замерзли, руки затекли. В конце концов – и очень скоро – пальцы соскользнут. И что тогда? Плавать на спине в этой неописуемой жиже и постепенно замерзать? Он провисел, по своим представлениям, уже неисчислимые века и понимал, что неминуемо подступает час, когда тело перестанет повиноваться. Что-то необходимо делать. Немедленно. Снова попытаться вылезти? Если бы было, от чего оттолкнуться. А вдруг ноги всего в нескольких дюймах от дна? Но что это за дно? Пол гримерной? Проход под сценой? Перегрин вытянул ступню – и ничего не нащупал. Вода дошла до губ. Он согнул колени и, вцепившись в доски, подтянулся наверх. Увидел зал. Если бы локти поставить на край… Не вышло.
Но в тот момент, когда перед глазами неясно мелькнули балкон и партер, Перегрин расслышал звук – протяжный стон, и в предпоследнюю секунду… что? Мелькнул свет? Раздался чей-то кашель?
– Эй! – закричал Перегрин. – Сюда! Быстрее! Помогите!
Он снова ушел в воду и повис на кончиках пальцев.
По залу кто-то шел. Слышались приглушенные шаги по остаткам ковра.
– Сюда! Сюда! На сцену!
Шаги затихли.
– Послушайте! Ради бога, поднимитесь. Я провалился сквозь сцену. Я утону. Почему вы не отвечаете?!
Снова шаги. Поблизости открылась дверь. Наверное, в будку суфлера, подумал Перегрин. Шаги по сцене.
– Вы кто? – спросил Перегрин. – Осторожнее. Там дыра. Не наступите мне на руки. Они в перчатках. Не наступите! Пожалуйста, помогите выбраться. И ответьте что-нибудь.
Перегрин задрал голову и уставился в луч света. Над его ладонями появились руки и вцепились ему в запястья. В тот же момент могучие плечи и голова в шляпе темным силуэтом заслонили свет. Лица было не разглядеть.
– Помогите немного, – Перегрин стучал зубами. – Только подтяните чуть-чуть, и я выберусь.
Голова исчезла. Руки изменили хватку. Наконец человек заговорил:
– Хорошо. Давайте.
Перегрин в последний раз дрыгнул ногами по-лягушачьи, его перетащили через край. Рухнув на сцену к ногам спасителя, он увидел прекрасные туфли, края отутюженных брюк и полы изящного пальто.
– Спасибо, – дрожа всем телом, пробормотал Перегрин. – Не могу выразить вам свою благодарность. Боже, как же я воняю!
Он поднялся на ноги.
Незнакомцу было лет шестьдесят. Безукоризненно одет, в котелке. Теперь удалось разглядеть его лицо – крайне бледное.
– Вы, наверное, мистер Перегрин Джей, – произнес человек ровным, строгим голосом.
– Да, я… я…
