оставалось. По тротуару шли трое безупречно одетых прохожих, мальчик-посыльный и затянутая в корсет дама с маленькой собачкой на руках.
Перегрин выбрался наружу, но не юркнул в дом, а вошел торжественно, как на сцене. Он степенно поднялся по ступенькам, оставляя грязные следы и держа меховой коврик, как мантию. Лакей отступил в сторону.
– Благодарю, – церемонно произнес Перегрин. – Я упал, как вы можете понять, в грязную воду.
– Именно так, сэр.
– По шею.
– Крайне неудачно, сэр.
Появился хозяин.
– Моусон, прежде всего, разумеется, ванна, – сказал он, – и что-нибудь, чтобы унять дрожь.
– Безусловно, сэр.
– А потом зайдите ко мне.
– Слушаюсь, сэр.
Слуга пошел наверх. Хозяин дома теперь вел себя совершенно нормально, так что Перегрин заподозрил, что был сбит с толку отвратительным происшествием. Разговор пошел о том, как полезны английская соль в горячей ванне и кофе с ромом. Перегрин слушал, словно загипнотизированный.
– Простите, что я так раскомандовался. Вы наверняка ужасно чувствуете себя, а я действительно виню себя.
– Но почему?
– Слушаю, Моусон.
– Джентльмен может подняться наверх, сэр.
– Верно. Верно. Хорошо.
Перегрин поднялся по лестнице, и его проводили в наполненную ароматным паром ванную.
– Я подумал, сэр, что хвойный аромат будет кстати, – сказал Моусон. – Надеюсь, температура вам подойдет. Позвольте, я заберу коврик и пальто. И ботинки. – Его голос непроизвольно дрогнул. – Вы найдете банное полотенце на поручне; горячий ром с лимоном – под рукой. Когда будете готовы, сэр, позвоните.
– Готов к чему?
– Одеваться, сэр.
Решив не спрашивать «во что?», Перегрин просто сказал:
– Спасибо.
– Вам спасибо, – ответил Моусон и удалился.
Ванна оказалась выше всяких похвал. Аромат хвои. Отличная щетка с длинной ручкой. Хвойное мыло. И горячий ром с лимоном. Дрожь унялась, Перегрин тщательно намылился с ног до головы, растер себя так, что кожа порозовела, погрузился в воду – розовый и пьяный – и попытался трезво оценить ситуацию. И не смог. Слишком многое случилось. Придя к выводу, что чересчур расслабился, он, хоть и без восторга, принял холодный душ. Это помогло. Вытершись насухо и завернувшись в махровый халат, Перегрин позвонил. Чувствовал он себя прекрасно.
Вошел Моусон, и Перегрин сказал, что хотел бы позвонить по телефону насчет какой-нибудь одежды, хотя так и не решил, куда звонить. Джереми Джонса, с которым они делили квартиру, точно нет дома; у помощницы по хозяйству сегодня свободный день. Театр «Единорог»? Там, конечно, кто-нибудь есть, но вот кто?
Моусон проводил его в спальню, где стоял телефон. На кровати была разложена одежда.
– Полагаю, размер ваш, сэр. Хозяин надеется, что вы не откажетесь принять
