один-три, свободна на Фабрициуса.
– Какая бригада? – криво усмехнувшись, произнес водитель.
– Какая бригада? – эхом прозвучал голос из динамика.
Костя сплюнул в окно.
– Один-три! – рявкнул он в микрофон.
– Где находитесь?
Водитель негромко выругался. На «направлении» сегодня сидела Антонина Васильевна, которая, несмотря на тридцатилетний стаж работы в диспетчерской, отличалась поразительной рассеянностью, и подобные вопросы у нее уже давно вошли в привычку – она была счастливой обладательницей неисчислимого количества внуков, и все рабочее время обычно убивала, не слезая с телефона, старательно выясняя, как поживает, чем занят, что ел на обед и как спал каждый из них.
– На станцию, тринадцатая.
– Слава яйцам, – негромко произнес Костя. Машина тронулась. За окном проплыли ветки бузины, звучно шлепнув по стеклу листьями. «Газель» несколько раз ощутимо качнуло, когда она выбиралась из канавы, в которую ее загнало маневрирование между абы как поставленными машинами. Наконец ее двигатель победно взревел, нас тряхнуло, и машина выбралась на дорогу, которую можно было назвать таковой хотя бы по наличию бетонного покрытия с легкими, практически незаметными, вкраплениями асфальта.
Костя повернулся ко мне:
– Сказать что-то хочешь?
– Хочу, – зло отозвался я. – Хочу сказать, что работать с тобой больше не хочу. Как на станцию вернемся.
– Скатертью дорога, – отозвался напарник. – Мне ж проще будет без карманного робингуда под рукой.
– Да иди ты… – Как всегда, когда эмоции бурлят, нужных слов не находилось.
– А что – ты вообразил, что я тебя умолять буду? – прищурился Константин. – Или на колени бухнусь? Мне истерики не нужны в качестве напарников. Особенно истерики мужского пола. Хуже баб…
– С какого хрена истерики? – рявкнул я. – Кто тебе про истерику говорил? Просто…
– Что – просто?
– Просто, б…дь, нельзя так!! Ты какого дьявола вообще тогда в медицину пошел, если так к людям относишься?
– Как я отношусь, Шульгин? Я что, помощь не оказал? Или ты хотел, чтобы я тетке стволовой инсульт одной инъекцией вылечил?
Вот правильно же говорит, что самое обидное. Мои мысли, по сути, озвучивает. Но все равно – как будто с ног на голову все переворачивает. Я отвел глаза и отвернулся, тяжело плюхнувшись в крутящееся кресло.
– Нельзя так с людьми…
– А как надо было?
– Да как угодно, но не так! Нас человек вызвал, потому что помощь ему нужна была – а ты ее… не знаю… только что на хер не послал! И то, судя по тону – послал! Что тебе мешало хоть разговаривать вежливее? Зачем гавкал на нее? Она… и так… там одна осталась…
Оборвав разговор, я с силой захлопнул окошко переборки. Вот уж кем
