были в течение нескольких часов исследовать ее и в случае обнаружения ходоков или бандитов немедленно сообщать об этом по рации. Если ничего подозрительного или потенциально опасного не замечали, то возвращались за периметр, немного отдыхали и снова отправлялись на дежурство в уже другую зону. Сейчас каждый отряд получал в штабе предписания. Артем пошел в здание исполкома, остальные ждали его на улице. Курили, рассевшись на скамейках возле неработающих фонтанов, заполненных грязной дождевой водой. На площади царило какое-то оживление. Кроме бойцов самообороны здесь группами стояли незнакомые вооруженные люди. Раз-Два придержал за рукав проходящего мимо паренька.
– Слышь, братишка, а это кто такие вообще?
Парень, рыжий веснушчатый коротышка с темными кругами бессонницы и недоедания под глазами, не ответив, удивленно глянул на Раз-Два, который сегодня был без своего дурацкого головного убора из хоккейного шлема и зонта, а в обычной вязаной шапке.
– Закурить есть?
Раз-Два молча полез в карман пальто и достал пачку сигарет. Настоящих, еще заводских, протянул собеседнику.
– Ого, – удивился рыжий, – где взял?
– Где взял, там нету, – выдал Раз-Два очередную коронную фразу и снова кивнул на незнакомцев, – Кто такие, спрашиваю?
– Эти-то? – рыжий словно увидел их впервые и слабо понимал, чего от него вообще хотят, – Анархисты из красных. Хотят к нам на помощь прийти. Ладно, мужики, пора мне.
Он махнул рукой и, дымя сигаретой, побежал к блокпосту на выходе с площади.
– Ишь ты, – протянул Раз-Два, напяливая шлем, который до этого держал в руке, – Красные с нами.
«Красный отряд» не был обычной шайкой наемников. Они никогда не воевали за припасы, оружие или трофеи. Только за идею. Называя себя анархистами, они всегда появлялись там, где, по их мнению, существовало угнетение человека человеком. Бойцы не признавали над собой никакой власти, сражались умело, со злостью и ожесточением, но никогда не опускались до военных преступлений. Не пытали и не убивали пленных, лечили как могли раненых врагов, предлагали примкнуть к себе или отпускали с миром, получив отказ. Каждый член бригады называл другого товарищем, братом или сестрой. И все у них было общим – оружие, припасы, еда, медикаменты, женщины и мужчины. Другие отряды считали их немного сумасшедшими, но уважали за боевой дух и смелость. С началом деятельности ФНС «Красный отряд» стал одним из главных врагов новой власти на севере. За голову каждого анархиста правительство предлагало солидную награду. Главарей и вожаков у них не было, командиры выбирались на совете из числа лучших бойцов. Как знак отличия они носили на рукавах красно-черные повязки, с которыми красовались и сейчас, стоял на площади перед исполкомом. Разговаривали о чем-то друг с другом, перекрикивались с ополченцами, курили и смеялись. Среди вооруженных мужчин стояли и женщины, тоже с автоматами и в камуфляже.
– Их там человек шестьдесят, не меньше, – восторженно сказал Раз-Два, во все глаза рассматривая новых союзников, – Ну все, теперь на раз-два расколошматим ФНСовцев.
– Их
