Везде он пытался отвлечься от раздавившей его реальности, заливая горе неимоверным количеством вина, пока наконец один из собутыльников не предложил ему посетить королевство Датское, а именно те его северные провинции, что так потрясают путников своими красотами и именуются Норвегией.
Оглядываясь на двадцать один год назад, Фридрих фон Глокнер улыбался от воспоминаний, посещавших его. Тогда, будучи ещё молодым, двадцатичетырёхлетним человеком, он полагал, что в Норвегии жизнь его переменится и пойдёт в гору. Ему позарез было необходимо найти нечто, что сотворило бы с ним чудо и вытащило бы из болота тоски и апатии. Он уже ни на что не надеялся, прибыв в Гамбург и садясь на корабль, отплывавший в Берген. Однако впереди его ждало нечто необычное и изменившее всю его жизнь. Правда, теперь он не знал, в лучшую или в худшую сторону. Но тогда в его юной голове и мыслей подобных не возникало – он плыл за новыми впечатлениями и чувствами, и он обрёл их.
Норвегия оказалась дивным краем. Едва ступив на причал бергенского порта, Фридрих оказался в плену очарования разноцветных, что штутгартские леденцы, домиков на ганзейской набережной. Они выстроились в ряд, будто подмигивая путнику и приглашая его побродить вдоль них. Рядом возвышалась холодная махина старинного замка норвежских конунгов, но домики были раскрашены в столь яркие цвета, что на их фоне серые камни древней кладки будто таяли в пропитанном морской солью воздухе.
– Когда у нас были свои короли, здесь обреталась столица, – Нильс, проводник Фридриха, довольно недурственно изъяснялся по-немецки, – если б не Маргарита Датская и не Кальмарская уния…
– Это ведь было так давно, – ответил Фридрих, – неужели ваш народ до сих пор сожалеет об утраченной свободе? Неужели вам плохо живётся с датским королём?
– Хорошо рассуждать, когда сам живёшь в крохотной стране, которой не угрожает ни один соседний государь, – грустно улыбнувшись, молвил Нильс, – а когда такой благодатный и обширный край, как Норвегия, принадлежит королю, сидящему на острове за морем – это другое. Хотя, живём мы ладно и мирно, жаловаться грех, но древняя кровь самых отважных викингов всё равно даёт о себе знать!
Слова его о своей стране оправдались на следующий же день. Переночевав в Бергене на постоялом дворе и собравшись с силами, Фридрих отправился покорять эти дикие края в сопровождении своего проводника. Очарование, которое навеял на него Берген, быстро сменилось неописуемым восторгом и чувствами, от которых дух захватывало. Тогда, только возвратившись в родную Германию, он был не в состоянии даже словами описать всё то, что открылось его взору, не говоря уж об изложении на бумаге. И только теперь, спустя годы, картины великолепной, совершенно нетронутой и оттого ещё более могучей природы, вставали у него перед глазами с такой ясностью и отчётливостью, будто лучший оптик во всей Германии, Коппелиус из Берлина, создал для него великолепнейшие во всём мире очки, способные возвращать своего обладателя в прошлое.
– Наши
