style="font-size:15px;"> В полдень был сильный снегопад. Чудеса, явленные вместе с рождением её сына, поглотили всё внимание нагини, и она совсем забыла свои обязанности служанки. Ближе к вечеру Гьяса, заметив, что Гонгмо не очистила от снега вход в шатёр и не наносила воды из родника, взяла палку и направилась к шатру девушки, намереваясь побить нерадивую помощницу.
Нагини заметила её ещё издалека через прорезь в занавеси. Она испугалась.
– Гьяса идёт сюда, – сказала она сыну, – у неё в руках палка, и лицо пылает гневом. Она изобьёт меня до полусмерти. Лучше всего будет, если мы сможем убежать.
– Не бойся, – ответил маленький мальчик. – Я поговорю с ней. Я спустился сюда из божественного мира для того, чтобы сразиться и уничтожить нескольких могущественных демонов. Будет удивительно, если я не смогу справиться с простой женщиной.
– О, сын мой, – взмолилась нагини, дрожа от страха, – не будь столь поспешен в решениях. Ты ещё не видел женщин этой земли, до чего их может довести любовь и ревность.
– Не бойся, – отвечал малыш, – просто поставь меня на землю.
Гонгмо повиновалась, и первое, что увидела Гьяса, войдя в шатёр, был ребёнок. Маленький, очень красивый мальчик с большими глазами и длинными чёрными волосами стоял прямо перед ней. Он пристально и серьёзно смотрел на неё.
Поражённая, она стояла неподвижно, уронив свою палку, не в силах произнести ни слова.
– Послушай меня, – сказал ей малыш. – Так как ты не знаешь меня, я представлюсь тебе. Со стороны отца я родственник Кукара, царя Хора, из рода Хачен Хор. Моя мать из рода чёрных демонов, племянница Луцена, правителя Севера. Я же, по существу, демон о девяти головах, который пришёл, чтобы разрушить Китай и Индию. Не сопротивляйся, ибо я просто хочу тебя съесть.
Говоря это, он пританцовывал, переступая с ноги на ногу взад-вперёд.
Гьяса, бледная от страха, собрав остаток сил, выскочила из шатра и, не заходя в свой, поспешила к Тротунгу. Она ворвалась к нему, словно умалишённая. Потребовалось некоторое время и несколько чашек чая, прежде чем она снова обрела дар речи. Затем она поведала своему деверю всё, что видела и слышала, умоляя его уничтожить демона.
Тротунг некоторое время размышлял. Предсказание, написанное в семейной книге, сбывалось с невероятной точностью. Он больше не сомневался в том, кем был этот малыш, и неприязнь, испытываемая им, вспыхнула с новой силой.
Появление будущего завоевателя, хоть и было благословением для Линга, повлекло бы за собой потерю столь обеспеченного положения, занимаемого Тротунгом. В предсказании говорилось о том, что Герой будет непреклонен и справедлив. Тротунгу нравились святые, вернее то, как их изображали в сказках, которые рассказывали вечерами, сидя у камина и попивая горячительные напитки. Вблизи же эти совершенные существа могли причинить массу беспокойства. Ведь чаще всего они совали нос не в своё дело и мешали тем, кто пытался извлечь в этом мире
