и зданий, что создавали единые структуры, проходящие сквозь бледные туманы и саваны теней. Болотно-жёлтый металл и голубое стекло. Ртутный блеск изяществ живых орнаментов стен, фундаментов башен и колонн.
Нависающие над головой мосты меняли направления. Встречались здания, которые сами по себе двигали по кругу механизмы. Они работали, просто потому что были созданы для этого несмотря на то, что их создателей давно с ними нет. Всюду признаки новой жизни и следов культуры. Иной. Чуждой старому миру… Новой культуры… Росписи, картины, фрески, символы, и тишь… словно тела людей растворились в этих чернилах и содержимое их разумов соками напитало вены этого места. Их стремления, мечты, жизни сплетались корнями и цвели искусством рисунка и ожившим чудом паровой механики и особого рода магических метаморфозов. Иногда даже казалось, что дом строит сам себя. Нависая над бездной, дорога по кирпичику сама по себе выстраивалась под ногами идущих. Но людей нигде нет… Словно бы все играют в прятки.
Царило подземное эхо. Это место выглядело так, словно с минуты на минуту развалится, а порой так словно ничто и никогда в этом мире не сможет как-либо пошатнуть его. Всюду глаза, что поворачивались за проходящими мимо.
Безумие, в которое окунала тишина. Тьма, что утаскивала тебя ото всех. Та, что вызывала панику от шума крови в голове в замкнутых пространствах. Иногда казалось, что из темноты на тебя всё же кто-то смотрит и уже движется к тебе или просто мимо, избегая тебя. Были слышны шаги… Или это всего лишь эхо наших идущих?
Царило чувство словно ты, начав бежать куда-угодно во тьму, будешь бежать вечно. Шаг за шагом делал тебя всё меньше и меньше, а дом всё больше и больше…
Многочисленные портреты висели на стенах. Все испорченные и порезанные, как будто бы когда-то, изображённые на них люди сами сбежали и разорвали полотна. Боялись, как бы в них не проникло то, что таится на самой глубине этой таинственной тёмной воронки, куда спускались (или может даже наоборот поднимались, сказать точно было нельзя) наши скитальцы. Или может сами живописцы сдирали с рам полотна, не выдерживая того, что нарисованное могло смотреть на них, пока те рисуют…
Путешествуя по чёрному дому, не замечаешь, как мерцая глазками, что-то бледное прячется за углом, высунув длинный нос и половину лица.
Это лишь дверная ручка…
Отвернувшись, почему-то дверь начинает ползти по стене перемещая длинные худые конечности, а в миг, как резко обернёшься – всё станет вновь неподвижным…
Гиблое место.
Ёршик оглядывался, остерегаясь каждого здешнего звука. Стены могли немного шататься и стонать, двери шевелили сквозняки. Они дёргались и скрипели, словно из-за них кто-то пытался выйти, и никогда не было понятно так ли это. Шипели трубы. Щёлкали шестерёнки. Сам «дом» был переплетением всего на свете, его стены где-то были сделаны из дерева, где-то из камня, где-то из мрамора или бетона, а порой вообще, казалось, что очутившийся здесь ползёт под землёй;
