Вокруг плеч, по рукам, ползли они, словно скользкие черви, змеи и сотни барахтающихся насекомых. Они обвивались вокруг запястий и расползались по всему телу кроме шеи, живота и ключиц.
Синева глаз с танцем огней от свечи во тьме и решительный взгляд приковал Ёршика к полу.
– Не волнуйся, пока что больно не будет. Наверное… – монотонно говорил он и медленно шёл к нему, улыбаясь. Видимо, вселять в кого-то уверенность у Уэйна получалось не очень хорошо.
Он вынул из кармана какой-то очень подозрительный предмет и поднял внимательные глаза на Ёршика. Ёршик был готов дать отпор и уже приготовился к худшему… Однако это оказался просто какой-то чехол прямоугольной формы. Открыв его, Уэйн вынул оттуда колоду мерцающих карт. Движение татуировок остановилось. Взгляд уже не спадал с Ёршика ни на минуту.
– Что происходит? Что тебе нужно? – уже с какой-то злостью осмелился Ёршик спросить.
Уэйн улыбнулся ещё шире и обнажил свои зубы цвета слоновой кости. Опустив лицо, он начал мешать карты фантастичным образом.
Он делал это быстро: подкидывал их воздух, перекидывал их из руки в руку щёлкающей чередой, мешал их пальцами, крутил, перетасовывал… Он даже мог периодически… управлять ими силой мысли. Они мерцали глянцем в воздухе, как чёрные лезвия. Невероятно. Тот даже создавал в воздухе узоры из них и как будто бы гипнотизировал. Те светились и от резких движений оставляли в воздухе тающих фиолетовых светлячков.
Внезапно он остановился и закрыл глаза. Все карты моментально слились в одну стопку у него в руках. Тот словно стал медитировать.
Татуировки, продолжая своё движение, неожиданно… медленно… начали мерцать голубым свечением. Подобно венам наливались они голубой кровью. Это были не простые татуировки. Они были похожи на выгравированные на нём исторические события, и каждый из них был связан с другим. Один за другим шли они одним потоком и чередой друг за другом. Он напоминал живую стену какого-нибудь храма, исписанного светящимися фресками.
Оливия даже отвлеклась от своих дел, чтобы понаблюдать за этим волшебством. Рип не особо ей и помогал, скорее с самого начала сидел с кучей барахла в своих лапах, что насобирал с каждого из уголков комнаты и пялился на удивлённое лицо Ёршика. Мэри наблюдала за гаданием Уэйна, как за фейерверком. Ёршик же рассматривая татуировки обомлел, разглядев, как поток от запястий до груди Уэйна, почти дойдя до рёбер, закончился гравюрой его самого, сидящего перед человеком с картами.
Ёршик открыл от удивления рот, поднял глаза, чтобы снова взглянуть в лицо Уэйна, и дрогнул от широко открытых, светящихся каким-то лунным холодным свечением глаз. Они погружали зрителя в воронку видений и образов, плавно витающих в воздухе.
Свет свечи немного померк, испугавшись дальнейшего. Откуда не возьмись начали доносится песни. Что-то напоминающее хоровод на выдуманном языке. По стенам начали бегать по кругу, взявшись за руки, безумные остроголовые безобразные тени. Они мотали головами из стороны в сторону и, казалось,
