от недоумения.
Оливия подошла к двери и, положив руку на дверной молоток в виде странного создания, зашептала:
«…Будь так добра, замети все следы.
Мы дети из крови, плоти и кости,
И мы хотим в гости… »
И дверь прошептала в ответ:
«...Возвращайтесь не допоздна… »
Дверь в миг отворилась. Это был хоть и второй по счёту, но один из самых безумных дней в жизни Ёршика, что ещё только начинался. Погруженный в мысли он молча схватил свою сумку и направился к своим новым «друзьям», уже стоящим по ту сторону прохода, и комната, стоило ему переступить порог, перестала существовать.
Глава 4 Погружение в Бездну
…Двери и тысячи лестниц… Проходы, потайные места… Чёрный дом без входа и выхода. Темнота, что сжирает сердца…
Бесконечные переплетения коридоров, лестниц и дверей… Гигантские залы и комнаты с высоченными потолками ведущие в никуда… Узкие пространства, где слышно даже собственное дыхание, и кажется словно из них нет выхода… Места, из которых словно бы нет пути назад. Где темнота пространств давит сильнее стен, и где ты чувствуешь себя один на один с собой и тем, что может прятаться во тьме. Всюду мрак, освещаемый скудным светом…
Лампы и фонари, свечи и факела могли парить в воздухе, висеть над головами, торчать из стен или быть в руках, зубах или даже глазах очередной статуи. Они могли гордо восседать, охраняя вход или выход в очередной крутой поворот или винтовую лестницу. Нависая над головой, ощущался их тяжкий каменный взгляд, а путешествие по этим тёмным коридорам, как будто бы обнажало душу.
Каждый уголок этого тёмного лабиринта резонировал со всем, что таилось на глубине подсознания. Предчувствия и страхи создавали полотна параноидальных мыслей. Постоянно казалось, что кто-то рядом, кого ты не видишь.
Комнаты, проходы, лестницы, входы и выходы ломали понятие перспективы и пространства. Нарушали законы гравитации. Иногда не имели логики, не имели смысла. Пересекая дверной проём любой комнаты, двери позади захлопывались сами по себе, и по ощущениям ты словно был заперт. Сквозняк просачивался в щели и визжал где-то на глубине, звеня цепями, шевеля гобелены, растворяя голоса потерявшихся в этой темнице…
Статуи же могли иногда торчать из стен, как будто поглощённые домом и пытающиеся вырваться из оков этой мрачной тюрьмы. Проломив своими телами деревянные доски или серый кирпич, те неподвижно тянулись к проходящим мимо. Их мощные тела порой держали стены, чтобы те не обвалились. Они изящно изгибали свои тела с застывшими на их лицах удивлением и страхом, безразличием и апатией. Казалось, словно когда-то они были живыми…
Иногда, некоторые комнаты напоминали коридоры мрачного музея или заброшенной академии, а в местах, казалось, словно весь внешний мир нырнул под землю, и всё что от него осталось лишь руины и замурованные в темноте мёртвые города камня, металла и забвения. Без неба. Без свежего воздуха. Без солнечного света.
