Агидель не поняла, чего напугалась больше: кота, который, по словам старушки, был ни кем иным, как домовым, или же того, что избушка вот-вот упадет.
Девушка отбежала к стене. Агидель изредка посматривала на кота, а кот на нее. Они словно играли в гляделки, и у девушки мелькнула невероятная мысль, что, возможно, старушка права. Агидель представила, как рассерженный кот набрасывается на нее, подобно свирепой рыси, вонзаясь острыми когтями в кожу.
– Тебе нечего бояться, – пожала плечами Тайна. – Посмотри, сейчас он находится в образе моего кота Рыжика. Ну прям один в один!
– Домовой… – еле слышно промолвила девушка, неотрывно смотря на кота. Ее мысли путались, не желая принимать всерьез полученную за вечер информацию. – Не может быть…
– Еще как может. Домовой селится не во всех домах, наверное, в твоем доме нет домового или же он хорошо прячется…
– Прячется… – взволнованно произнесла Агидель и, заметив, что кот скрылся за печкой, немного успокоилась.
Шум дождя затих, капли больше не барабанили по крыше, а вспышки молнии и раскаты грома раздавались где-то вдалеке, указывая на то, что грозовая туча наконец ушла. В доме стало непривычно тихо. Раскаленные алые угли изредка потрескивали, медленно превращаясь в золу.
На душе было тревожно и промозгло, словно в холодный осенний день, да и мокрое платье, прилипшее к коже, неприятно морозило. Агидель чувствовала себя неуютно в гостях у старушки. Девушке хотелось добраться до дома, переодеться и лечь спать, искренне надеясь на то, что последние события были не чем иным, как сном.
– Ну, я, наверное, пойду, – нерешительно произнесла девушка, с опаской косясь на печку.
– Хорошо, уже поздно. Наверное, тебя заждались, – согласилась старушка, вставая из-за стола.
– Бабушка с дедушкой в отъезде на месяц, а я присматриваю за домом, – торопливо проговорила Агидель.
Тайна, взяв в руки подсвечник, проводила девушку до двери. В тишине казалось, что дом живет своей жизнью: крыша будто ходила ходуном, половицы протяжно скрипели, открытое окно при порывах ветра стучало о стену, а под полом копошилось семейство мышей.
Зайдя на веранду, Агидель, смущаясь своего поведения, молчаливо подняла обувницу и аккуратно расставила обувь. На веранде было холодно. Вечерний тяжелый воздух своевольно гулял по помещению, залетая в окно и в огромную щель под дверью.
Когда Агидель надевала кроссовки, Тайна слегка пошатнулась, схватилась за голову и плавно, словно листок, маневрирующий по ветру, осела на пол.
– Что с вами? – со всех ног подбежав к старушке, обеспокоенно спросила Агидель.
– Не волнуйся, это не впервой…
Агидель дотронулась до ее лба. Морщинистая кожа старушки была холодной и влажной. Тайну трясло, ее губы посинели, а дыхание было глубоким и частым. Агидель помогла старушке подняться и, усадив ее на табурет, принесла
