Кабураги Макото, которого соответствующей информацией снабжало британское Адмиралтейство. Интересно, что в секретный бюллетень о состоянии российских военно-морских сил, который периодически рассылался командованию японского ВМФ, в основном попадали сведения Кабураги – очевидно, компетентности собственных дипломатов разведывательный отдел японского Морского штаба доверял меньше, чем английским союзникам405.
Российской контрразведке удалось установить плотный контроль за деятельностью японской агентуры в Константинополе. Залогом успеха явилась серьезная подготовительная работа, которая предшествовала командировке Тржецяка. Она была изложена в специальной записке Департамента полиции и предусматривала:
«1). Сделать сношение с Морским министерством об оказании этому штаб-офицеру содействия в случае нужды находящимся в Константинополе станционером и о предоставлении, в случае нужды, парового катера и людей; об оказании содействия всеми находящимися на Черном море военными судами и судами Добровольного флота; 2). Сделать сношение с тем же Министерством о предоставлении подполковнику Тржецяку свидетельства или вида на жительство на имя Александра Константиновича Цитовского… 3). Сделать сношение с Министерством иностранных дел об оказании содействия подполковнику Тржецяку посланниками в Бухаресте, Софии и Константинополе, а также консулами и вице-консулами в Констанце (Кюстенджи), Сулине, Варне, Бургасе и Салониках; 4). Сделать сношение с Главным штабом об оказании этому штаб-офицеру содействия военными агентами в Бухаресте, Софии и Константинополе… <…> 6). Сообщить русским жандармским властям по побережью Черного моря, главным образом, в Николаеве, Севастополе и Одессе, о цели командирования Александра Константиновича Цитовского и об оказании ему содействия при выполнении возложенного на него поручения»406. Все перечисленное было исполнено. 16 июня Департамент полиции предписал жандармским властям губерний черноморского побережья «озаботиться учреждением самого тщательного наблюдения за всеми прибывающими из-за границы на пароходах лицами, обращая особо тщательное внимание за приезжающими японцами». Тржецяку же им надлежало «оказывать полное содействие, а равно исполнять его требования, предъявленные в телеграммах за подписью “Цитовский”»407.
25 июня, снабженный на первое время тремя тысячами рублей, шифрами и заграничным паспортом на имя А.К. Цитовского (а также чистыми бланками пятью других – на всякий случай) из Одессы Тржецяк отправился в Стамбул, где его уже ждали его сотрудники. В основном это были филеры, ранее работавшие под его руководством в Бухаресте, украинцы, греки и черногорцы по национальности, причем как мужчины, так и женщины.
С помощью работников российской дипломатической миссии в Стамбуле и в первую очередь военно-морского атташе Шванка «агентура» Тржецяка быстро установила наблюдение как за всеми
ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). Оп. 316. 1904 (II). Д. 12. Л. 6—6 об.
Сов. секретное письмо директора Департамента полиции начальнику Одесского Охранного отделения и начальникам ГЖУ, 18 июня 1904 г. // Японский шпионаж в царской России. М., 1944. С. 182.
