быта, явившись в школу, куда устроилась воспитателем в группу продленного дня, в узких, обтягивающих круглую задницу брюках. Теперь учителем в штанах никого не удивишь, сама директор Ольга Алексеевна щеголяла в брючных костюмах, нисколько не портящих ее дородную расплывшуюся фигуру. Но в те времена на воспитательницу, раскрыв рот, глазела вся школа. Сама Ольга Алексеевна, сидя в столовой и прихлебывая жиденький супчик из алюминиевой миски, несколько минут наблюдала, как движется между столами обтянутый штанами учительский зад, и как старшеклассники, крепкие, высокие парни, совсем не похожие на недокормленных городских школьников, с неподдельным интересом ощупывают глазами все мелкие подробности заманчивой картины. Она отложила ложку, размашистой походкой вышла из столовой, вызвала возмутительницу школьной нравственности и велела снять штаны и одеть юбку. Но не тут – то было. На следующий день молодая воспитательница пришла в школу в очень приличной длиной черной юбке. Не успела Ольга Алексеева облегченно вздохнуть, как выяснилось, что у приличной юбки сзади прямо у попке тянется совершенно невероятный разрез. При каждом движении разрез расходился, открывая восхищенной публике обтянутые черной сеточкой длинные ноги. Когда Людмила Аркадьевна шла по лестнице, за нею выстраивалась целая очередь обнаглевших старшеклассников, пожиравших глазами захватывающее зрелище. На переменах они с жаром обсуждали увиденное, и некоторые утверждали, что видели в разрезе белые трусики Людмилы Аркадьевны.
Потерявшая терпение директриса снова вызвала жену участкового на воспитательную беседу и велела надеть юбку без разреза. На следующий день торжествующая школа любовалась черной полоской, еле прикрывающей бедра красавицы учительницы и которую очень условно можно было назвать юбкой. Когда же Людмила Аркадьевна садилась, закинув ногу на ногу, ни о какой дисциплине на уроках быть не могло. Дай волю, ребята притащили бы в школу призматические бинокли, чтобы не упустить ни одной волнующей подробности из редкого зрелища. К облегчению пришедшей в полное недоумение директрисы, Людмила Аркадьевна очень быстро уехала из поселка, прихватив с собой рыжего участкового. Дело в том, что Мальцев оказался шкодливым и блудливым до неприличия, и сутками мог не вылазить из постелей истосковавшихся по мужской ласке одиноких и не совсем одиноких баб. Он их любил всех сразу без различия цвета и возраста и выкидывал такие фортеля в постели, что сразу оказался вне конкуренции среди мужской половины поселка. Мальцева били, невзирая на форму и табельное оружие. Синяки, царапины, ссадины не сходили с блудливой физиономии неунывающего участкового. Но однажды его все-таки поколотили сильно, увезли в больницу с сотрясением мозга и сломанными ребрами. В село нагрянула милиция искать преступников. Но при следствии выяснилось, что мотивы были у доброй половины села – тогда Мальцева повысили в звании за проявленные отвагу и увечье и перевели. Долго в Комсомольске не было участкового. Не находилось желающих ехать в таежную глухомань, а из местных никто в законники
