здесь в Веретенце на данный момент.
Мы вернулись с Сеней из магазина, я закрыла дверь.
− Звонок зачётный, − Сеня посмотрел на стену в коридоре.
− Угу, моя радость, древний, со времён бабушки остался. Единственное, что о ней напоминает.
Бабушкин звонок протрезвонил нервно и настойчиво. Мы с Сеней переглянулись. Я надела защитную маску и скрылась в комнате.
− Ваш велосипед? – женский такой уверенный голос.
− Мой, − озадачился Сеня. (Сеня приехал на веле и оставил его в тамбуре.)
− Вы велосипед грязный бросили, у меня ребёнок испачкался.
− Я не бросал, я к стенке прислонил.
Я слышала соседей за эти дни немало: как они носятся со своей визжащей дочкой и ублажают все её капризы − это за гранью. Но я не боялась их, ведь проблемы у нас возникали только с жильцами этажом ниже.
Я вышла в коридор и увидела девушку. Худенькая такая, с короткой стрижкой, как актриса. И глазастая − большие глаза, смотрит на меня удивлённо, как овца из мульта. Я сняла рабочую маску и очки, развязала пояс на защитном дождевике, выдавила «здравствуйте». Девушка не ответила, но продолжала хлопать глазами и меня изучать. Но я решила отношения сразу уж не портить, испортить всегда успею. Выдержка у меня нормальная, я вообще умею выжидать и «бить» в самый неожиданный момент.
− У нас тут дежурство, вы весь коридор захламили, а теперь побелкой попачкали.
Я посмотрела на тамбур. Реально шли белые следы, множество следов. Вот засада-то…
− Хорошо. Я всё уберу через минуту. – Я мило улыбнулась.
− У нас дежурство. По пятницам.
Странно, подумала я, в эту пятницу я не слышала, чтобы кто-то убирался. Я же целый день была здесь.
− В пятницу вы должны были убираться. – Она как тролль читала мои мысли.
− Извините.
− Угол чтоб разобрали!
Я проглотила этот командный тон. Только затосковала по старым временам, когда в этой квартире жила соседка Зинаида Алексеевна.
− Слушайте: а где Зина-то? – спросила я.
И эта девушка, дохля, тонкая как ветка… по- собачьи бассейн и то не осилит, отвечает:
− Что Зина? – хамит, то есть.
− Зина, извините, где? Хотелось бы узнать, всё-таки…
− Умерла Зина, − бросила она, развернулась и пошла по тамбуру к выходу. − Мы теперь собственники!
Собственник – отвратительное мерзкое слово, жадное какое-то…
− Когда? – обратилась я к удаляющейся спине.
− Тринадцатого июля, − ответила спина и щёлкнула замком тамбурной двери.
− В том году? – я расстроилась и реально забыла, какой сейчас месяц.
− Нет, в этом, − дверь открылась и снова защёлкнулась.
− Хамло, − заключил Сеня.
− Вопрос конечно глупый, сейчас-то июнь. Ох, − я расстроилась и села на табурет
