Симуса в своём смрадном чёрном теле, втоптать в свою грязную массу новой частицей, видя, что он совсем один.
Растерянный Симус стоял на улице, давно забыв, что ему нужно бежать. Неловко оттягивающий руки вниз, завис комок с взятой у Рыжего едой. Мальчик не понимал, почему все эти люди с такой яростью накинулись на него, не понимал их воспалённой завистью злобы. Ему совсем было невдомёк, как ревностно относились жители Громбурга к чужим меткам, а тем более – их отсутствию. Свет чистых для них был ослепительнее богатств и довольства, и потому они, подобно насекомым на пламя, слетались на него, стремясь скрыть от всего мира что-то отличное от них, лучше них. Ведь если среди тьмы является свет – невольно начинаешь сравнивать. Сравнение не шло в пользу запятнанных, и они, понимая это, старались не изменить себя, а спешили устранить источник угрызений остатков совести (если таковые ещё сохранялись в них).
Симус понял, что попался в ловушку безликой, но многоглазой, внимательной толпы, которая, ощетинившись, теснила его не только своей тяжёлой массой, но и увеличивающимся презрением и завистью к нему.
Внезапно что-то колючее обхватило его ногу. Симус заорал на радость многоногой вши, шевелящей всеми своими отростками с неистощимой энергией. Не понимая, что могло его уколоть, он резко согнулся, осматривая пораненную конечность.
«Кошка?.. Среди такой толчеи?..»
Да, его ногу сжимала в когтистых объятиях чёрная кошечка, ставшая для этого на задние лапы. Симус присел и погладил животное, на мгновение забыв о толпе, всё ещё кишащей подле него и не собиравшейся отступать от своей добычи.
– Ты ж какая… Пушистенькая… потерялась тут наверное, бедненькая?..
Кошка, мурча, тёрлась о его ноги, иногда уходя в сторону, словно прося мальчика покинуть тесное, сдавленное людскими телами пространство.
Мальчик недоуменно следил за движениями кошки, не понимая её желания.
– Больной, дикую трогает!
– Во-во, пущай ему чернушка гляделки-то повыест!
– Чтобы дикая так ластилась… – единственное логичное замечание из всей толпы утонуло в хоре очередных вскриков и проклятий.
«Следуй за мной. Сделай вид, что догоняешь меня», – кошка в упор смотрела в его глаза.
– Что?.. – Симус уставился на ушастую. Та стояла вполоборота, кося жёлтыми глазами и нервно подрагивая длинным хвостом. И вот она побежала. Словно нехотя, она не сразу перешла на быстрый ход, позволяя себя догнать. Толпа послушно отхлынула перед несущейся сквозь неё странной парочкой, напуганная появлением животного.
Они долго петляли по улицам, которые сужались, становясь всё грязнее и запущеннее.
– Ку… ку… крх-крх-крх! Стой! Куда ты ведёшь меня?.. – Симус, сам еле стоящий на ногах и при этом ещё и тянущий узел с едой, уже спотыкался и еле дышал.
Кошка остановилась, села перед ним и стала вылизываться с невозмутимостью камня. Симус хотел сползти вниз по стене, но, вспомнив
