подрагивала.
– Ничто не заставит меня стать таким! – вновь закричал Симус, распугав крохотные жёлтые пушинки, которые вились у его головы как рыбки. Симус с тоской посмотрел им вслед, тут же успокоившись.
– Ну вот, а про пушинки ты не рассказала…
– Когда кохаи отцветают, его лепестки не опадают один за другим, а целым бутоном становятся подобны шару одуванчика, только живому и жёлтому. Так они ищут себе место, чтобы вновь вырасти.
– Удивительно… – угли злости и непонимания угасли, оставив лишь угарный газ стыда за свою выходку.
– Извини, Мара, я не хотел кричать…
– Я понимаю твои чувства, Симус, и не сержусь. К сожалению, трудности ещё только начинаются…
* * *
Сирша готовилась. На вновь пышущей жаром печи пыхтели котлы и сковороды, сушились новые корни одуванчиков. Девушка тем временем готовила заживляющую мазь: коленка не переставала болеть, да и в дороге такая вещь всегда пригодится.
За ночь собранные предыдущим днём травы высушились у горячей печи, и теперь Сирша, хорошо измельчив их, всыпала в горячее масло.
– Та-а-ак… «четверть стакана масла, две третьих…» так, это уже готово, – она сделала ногтем пометку. – «Четыре ложки пчелиного воска и чайная мёда после трёх часов водяной бани…» – это три часа ждать ещё? О-о-ох… «Процедить и залить в тару».
Она засмеялась:
– Пожалуй, это самая простая часть рецепта.
День запрыгнул на вершину – солнце стояло в самой своей высокой точке, когда Сирша полностью закончила хлопоты. Готовы были кушанья, разлита ещё тёплая и жидкая мазь по крохотным баночкам. Застывая, она густела и становилась желтоватого цвета. Сирша, не дождавшись полного застывания, намазала колено ещё тёплым веществом и села в бабушкино кресло-качалку, покончив с делами.
Задумавшись, она поглаживала гладкое дерево ручек, с удивлением рассматривая их резьбу. Кресло сделал дед, подарив его Миране при сватовстве.
«Я хочу, чтобы это кресло встретило старость вместе с нами!» – сказал полушутя, полусерьёзно он тогда ещё молодой девушке.
– Только вместе оно их не застало. Ещё и пережило обоих… – печаль от тёплых воспоминаний прервал грохот у калитки.
Сирша бросилась к окну: на то же место, что и она вчера, приземлился мальчишка в чёрном плаще, а рядом…
– Мара! Марочка нашлась! – с воплем подбросило Сиршу к двери.
Мальчик, отряхиваясь, стоял на пороге. Кошка, довольная тем, что наконец-то вернулась к Сирше, мурча, прыгнула ей на руки.
Сирша рассмеялась и погладила Мару, та коротко муркнула и указала в сторону. По спине девушки побежали ледяными скачками липкие мурашки, голова закружилась, словно подброшенный мяч.
Девушка повернулась к пришедшему. Их взгляды встретились, и каждый выжидал, не решаясь разрушить тишину, покрывшую тайну новых крепких нитей между двумя
