и поплыла по-собачьи.
Где-то там вдалеке мелькали седины. Таня делала вид, что не смотрит, и поглядывала исподтишка. Тело быстро привыкло к воде, которая уже не казалась холодной. Солнце смотрело свысока, припекало. Таня нырнула, потом долго отплёвывалась, протирала глаза, раздражённые солью.
Седовласый всё рассекал. Да он тебя даже не видит! И всё же нужно было вести себя надменно – так её учила мамуля. Женщина не должна показывать мужчине, что он ей нравится. Пусть добивается. Мужчины, они же – охотники. Понимаешь? Чем проще добыча – там меньше она нужна. Поиграет и бросит.
А потом приговаривала, узнав, что тесть подал на развод:
– А я тебе говорила! Всегда надо сохранять тайну, а ты? Ты посмотри, во что превратилась! Стоптанные тапки, халаты. Вот он и ушёл, где интересней.
Таню хоть и обижала, но реакция матери была довольно привычной. И, может, она реально была права? Так что Таня всеми силами делала вид, что ей на седого охотника совершенно плевать.
Тот тоже не особо интересовался ни Таней, ни разложенными по шезлонгам телами. Хотя Таня, не будучи падкой на девушек, разглядывала их, любовалась. Одна другой краше. Вон та, в зелёном купальнике, такая длинноногая и жопастая, а волосы блестящие, волнистые. А эта – с такой большой грудью, что, сто пудов, обошла не один магазин, чтоб найти подходящего размера купальник. И ведь настоящая! Не то, что у той, неподалёку. Таня поморщилась. Ну нет, лучше уж быть плоскодонкой. Дамочка с выжелченными волосами и губами пятого размера разложилась, как кура – на гриль, и поджаривала искусственные шары.
А ей так не тяжело? Спину не ломит?
Таня не могла оторваться. Нет, ну это прям восьмое чудо света – как и размер. И как ходить с такой грудью? А на солнце она не растает? Ну или перегреется, взорвётся…
Когда китайская подделка Памелы заметила на себе взгляд, Таня потупилась и пошла к бару, делая вид, что она вовсе не в шоке.
Клубничный мохито был очень кстати. Солнце разгоралось, поднималось в зенит. Седовласый куда-то запропастился. Не утонул? Попивая коктейль и разглядывая отдыхающих, Таня посматривала на его лежак с оставленными вещами. Вдалеке мелькала белая точка. Видимо он.
– Отдыхаем? – на соседний лежак опустился тот самый старик из столовой.
– Угу… – Таня не знала, что делать, поэтому улыбалась.
Старик снял футболку и оголил дряблый живот с колосящимися сединами. Казалось, из него лезли белые червяки, и Таня решила, что даже искусственная дама была поприятней.
Старикан закинул мохнатые ноги, выпятил солнышку ветхую грудь. Ещё более волосатую. Там, в побелевших зарослях, что-то отчётливо шевелилось. Старик временами потирал грудь, но эта штука не прекращалась.
Он говорил, рассказывал бравые истории, не понимая, что он старик. Наконец, из нагрудных кустов показалась букашка, расправила крылья и улетела до того, как он успел её смахнуть.
– А ты, Танечка, тоже москвичка?
Надо
