книги княжений
1.
Братва, так дальше жить низя:
племяш у дяди на заточке —
возьмёмся за руки, князья,
чтоб не пропасть поодиночке.
2.
От дней начальных Родины
чудны дела Володины,
что Первого, что этого,
что в церкви не отпетого.
3.
—Услышь, о Глеб, слова Бориса:
ложь не бывает бескорыстна,
но правда – это тоже хлеб!
—Что да то да,– ответил Глеб.
Родословная
Я родился в империи зла
на углу Колчака и Петлюры,
у роддома кудахтали куры
и корова пастушку пасла —
разве это империя зла?
Ну а может быть, то был не я —
зло, ты знаешь, и вправду коварно —
инвестиции в комплекс аграрный
добивали родные края —
или это был всё-таки я?
А куда меня жизнь занесла —
это, видишь ли, вовсе причуда —
если правда империя зла
есть на свете, то весь я оттуда —
до последнего в плоти ребра —
и не чаю добра от добра.
Поздняя весна
Расцветёт шелковица —
сердце остановится
на лету у беркута,
словно дальше некуда.
Дом
Порвав порочную петлю —
как притча ни стара —
я дом-музей себе куплю,
по-моему, пора.
Мной проникайся без затей,
веков глотая смог, —
вот здесь я принимал гостей,
там что-то ещё мог,
порой взмывая, как орёл,
а вот и смертный одр,
где я бессмертие обрёл,
удачлив, свеж и бодр.
«Идут часы, бежит река…»
Идут часы, бежит река,
я превращаюсь в старика
и узнаю на все лады,
зачем не умер молодым,
почто себя пришлось беречь,
о чём и речь, о чём и речь.
Вечный город
Рим, Рим, конечно, Рим,
и в недрах наших хижин,
о чём мы говорим —
какие там парижи!
Здесь всех на свете драм
число неисчислимо,
и только Третий Храм
лишь для Ерусалима.
«Сдуру горная гряда…»
Сдуру горная гряда
обратится в крошево —
православная Орда,
что тут нехорошего?
Будут муку принимать
молодые ратники,
отвали с дороги, мать,
не грузи про ватники.
Трапеза
Итак, мы жарим шашлыки,
у нас уже растут клыки,
и что ничуть не хуже,
крепчают наши души.
Итак, пока что я едок,
мы не на пепелище,
и с нами радуется Бог,
благословляя пищи,
как будто с Ним у нас роман,
а так, вообще, я не гурман.
«На светлый праздник Рождества…»
На
