и Старопанского переулков есть неплохой ресторан. Подходи туда через полчаса.
Очень не хотелось отрываться от дел, но я чувствовал: надо с ним встретиться. Что-то он хочет мне сообщить. И потому выдавил:
– Приду.
Эдуард был мрачный, озабоченный. Едва мы сделали заказ и официант удалился, я спросил:
– У тебя что-то произошло?
– Нет, ничего… Просто тебя давно не видел. Подумал: а чего бы нам не пообедать вместе.
Я ему не поверил. И не ошибся. Как только нам принесли закуску и водку и мы выпили по рюмке, брат негромко проговорил:
– Не думаю, что эта осень будет спокойной.
– Ты имеешь в виду, что левые на что-то решатся?
– Да. – Он помолчал. – Не ручаюсь, что нынешняя власть выстоит.
Вот как? Я скромно заметил:
– Разве ваша система не должна защищать власть?
Эдуард сдержанно усмехнулся, не спеша налил мне и себе водки.
– Наша система не слишком довольна тем, как с ней обходятся в последние годы. Может дать сбой. – Он поднял свою рюмку, дождался, когда и я сделаю это, чокнулся. – За наше с тобой здоровье.
Выпив, я помолчал некоторое время, обдумывая его слова, глянул на Эдуарда:
– Ты меня предупреждаешь?
– Я всего лишь высказал свои соображения, – аккуратно заметил он.
Вскоре официант принес первое. Мы принялись за еду. Эдуард ел сосредоточенно. Какие-то мысли донимали его. Отставив тарелку, вытер салфеткой губы, задумчиво посмотрел на меня:
– Ты веришь в Бога?
Это было весьма неожиданно. Я не смог сдержать улыбки – опять предстояло непростое объяснение.
– Верю. В Творца.
Несколько секунд у него ушло на обдумывание услышанного.
– В чем отличие?
– Ну, во-первых, в том, что он един для всех живущих на Земле. Христос, Яхве, Будда, Аллах – они учителя. Они помогали разным общностям выжить в этом мире, давали ориентиры. Во-вторых, Ему все равно, верим мы в Него или нет. Он хочет от нас одного – чтобы мы жили без ненависти, без лжи, без зависти. Чтобы нами двигала любовь. А в-третьих, я уверен, что мы не один раз приходим в этот мир. Он создан специально для того, чтобы мы учились. Да, учились быть совершенными. Но основной для нас мир не этот, а другой, не физический. Мир, где живут души.
Он смотрел на меня с тихим удивлением.
– Непохоже на христианство, – прозвучало наконец.
– Я не говорил, что я – христианин. Я лишь ответил на вопрос, верю ли. Верю. В существование Творца.
На этот раз молчание было куда более долгим. Он явно не знал, что сказать. И тогда я решил продолжить:
– Я с давних пор чувствовал, что мы живем на этой планете не один раз. Не знаю, как это объяснить. Чувствовал, и все тут. А потом нашел книгу американского психоаналитика Станислава Грофа про то, как он погружал своих пациентов в глубокий гипноз исключительно с лечебными целями. И расспрашивал их про
