брось! – рассмеялся Халгар. – Это было весело.
– Это тяжкое оскорбление для женщины и её родных – когда она дарит цветы мужчинам.
– Так делают падшие женщины, а ей только двенадцать. О чём ты говоришь?
– Вот именно – она ещё ребёнок, а её честь уже запятнана.
– Она – невеста моего сына. Мы все в кругу семьи – так почему бы не подурачиться друг над другом?
Наместника распирало от злобы, он побледнел.
– К тому же, она слишком задирает нос, – продолжал старейшина. – Ты должен быть к ней строже.
– Не нужно мне указывать, – выдавил Дарун.
Глаза Халгара злобно блеснули.
– Ты на своём месте только благодаря мне. Или забыл, что ты – незаконнорожденный?
В это время вышла Далла, держа Адама за руку. В другой её руке была корзина, полная еды.
Видя, что большинство старейшин уже собрались домой и вышли во двор, Халгар громко произнёс:
– Что ж, сейчас Дарун даст нам по подарку, и мы пойдём. Надеюсь, это будут не цветы.
Шутка была несмешная, но гости засмеялись.
Наместник взял с кухонного стола мешок с овсяной мукой.
– К слову сказать. – Халгар полез за пазуху. – Я уже выбрал себе подарок. Надеюсь, ты не против.
Он вытащил тот самый кинжал с драгоценными камнями, который Лит увидела в руках старейшины, когда тот сидел у каменного очага.
Глаза наместника сузились как щёлки. Он судорожно сглотнул.
– Но раз уж ты приготовил для меня и это, – старейшина кивнул на муку. – То не буду отказываться.
Он взял у него из рук мешок, и, дав знак жене с сыном, чтобы выходили на улицу, сам тоже направился за ними.
Лит выдохнула, когда Джосгары ушли. Она почувствовала, как кто-то схватил её за руку, и увидела Иду.
– Вот ты где! Я повсюду искала тебя! А потом кричала, что не могу найти, но ты так и не вышла. Обманщица! Правду про тебя говорили, что ты нос задираешь, – выпалила девочка и побежала за родителями, которые ждали её у ворот.
– Что? Ида, подожди. Я не слышала тебя! – ответила Лит. – Прости, я…
– Оставь её, – строго сказал Дарун.
Когда все гости ушли, он закрыл ворота на засов. Наместник с племянницей некоторое время молча смотрели друг на друга.
– Какой ужасный пир. И какие ужасные люди, – проговорила Лит.
Ещё утром она влюбилась в них, а теперь чувствовала, будто её обманули.
– Это был цвет общества, – злобно усмехнулся Дарун, обнажив ровные мелкие зубы.
– Может, тогда стоит дружить с теми нищими, которых ты прогнал?
– Они ещё хуже. – Наместник был раздражён и должен был на кого-то выплеснуть свой гнев. – Ты что, не знала, что мальчикам цветы не дарят?
– Нет. Откуда мне было знать?
– Какой позор. Я готов был сгореть от стыда! Завтра об этом узнает вся деревня. Обо мне будут говорить, что я плохой
