видно, не знали холодов и невзгод, неизбежно подстерегающих столь хрупких путников в столь дальнем путешествии. Оба они сильно походили друг на друга и были, очевидно, единоутробными братьями. Черноволосые и черноглазые пришельцы вызывали во мне столь явный восторг и приязнь, что оба слегка смутились, держались друг друга и с любопытством разглядывали меня, существо, ещё не виданное ими.
В их взглядах горел живейший интерес, хоть один из них слегка и опасался меня. Второй же был более воодушевлён и первым приветствовал меня.
– Кто ты, дивный человек? – звонко воскликнул он. О демиурги! Какое наслаждение доставило мне это мелодичное восклицание! Прежде я никогда не слышал его. Этот человек был мне совершенно не знаком. Возможно ли это? Ведь через меня проходит каждый звук, родившийся в этой вселенной.
– Не человек, – ответствовал я. – Но Голос. Глас всего сущего. Я пастырь любой мысли во вселенной. Ибо мысль есть голос разума.
Незнакомец весело рассмеялся. Великие боги, как он хорош! Какой великолепный человек!
– Стало быть, ты знаешь, о чём я думаю?
Я покачал головой и расплылся в улыбке. Человек раскинул руки и подбежал ко мне, словно желая объятий.
– Так узнай же! Я позволяю.
Он позволяет! Что за дивное создание! Повстречав столь неведомое и могущественное существо, как я, он без страха позволяет мне проникнуть в свой разум и разузнать всю свою подноготную. И как он вообще смеет мне что-либо позволять? Неужели я нуждаюсь в его разрешении?
Но я действительно нуждался, ибо он был для меня словно властно захлопнутой книгой, зашифрованным ключом, запретным плодом, если угодно. Я тотчас с жадностью оплёл его своими нитями. Мои мерцающие волосы опутали его руки и ноги, окрутили его стан и шею, забрались в нос, глаза и уши, пронизали вены его и устремились вглубь всего его существа, прощупывая мозг и душу.
Он был совершенен. Я ошибался изначально – то были не просто разумные, но уже благоразумные люди, ступившие на следующую ступень эволюции. Им не было нужды торчать на планетах прикованными к земной тверди, они не искали богов и милостей их, любые примитивные человеческие потребности легко ими контролировались, но их самих контролировать не мог уже никто. Не нуждались они и во мне и не боялись меня, я был для них лишь диковинным прохожим, очередной космической забавой. Оба они искали истину. Оба страстно желали раскрыть те же тайны вселенной, что мучили теперь и меня. Я явственно это почувствовал, хоть успел изучить лишь одного из них. Второй меня слегка остерегался и оттолкнул прочь мои нити, не позволив оплести себя и заглянуть себе в душу.
Были они сами по себе, не нуждались в моём покровительстве, да и вообще в моей компании, и сами решали, куда им отправиться, не посвящая в свои планы никого постороннего. Их маршрут остался загадкой и для меня. Хоть я и скрупулёзно порылся в памяти щедрого
