на пути к вершине развития, об их хрупкости и притягательной красоте их чувств.
Бесстрастный Войд лишь кивнул.
– Живые существа из материи. Они столь малы и заурядны.
– Но вот и ты не понимаешь, Войд, о чём я толкую! – горестно воскликнул я. – Человек, ступая на вершину эволюции, становится подобным нам самим!
– Что тебе за дело до этого? – спросил Квазар.
– Ах, братья мои иды. Мудрые дети богов! Неистребимый свет демиурга Лумо и нерушимая тьма демиурга Демо! В силах ли понять вы оба, что есть сладость познания? В силах ли вы понять, что сила человеческой страсти и воображения рождает новое и доселе невиданное во вселенной? Человек совершенный творит! Творит подобно идам!
– Чего же ты хочешь от нас? – спросил Войд.
– Прошу совета у вас, ибо не знаю, как следует мне обращаться со столь хрупкой материей, как человек разумный. Он так прекрасен и упоителен, но так слаб, так уязвим! Как не повредить его разум и плоть? Как возвестить людям истину, не ранив их души, и прежде всего – слух? Явившись им, вознеся их, боюсь их попросту уничтожить. Ибо человек разумный – самое нежное и ранимое, что только есть во вселенной. Но лишь услыхав мой призыв взметнуться ввысь, выйти за пределы человека разумного и устремиться в космос – преображать и творить его обновлённым и блистательным, возрадуются они и обретут могущество!
– Сколько совершенных людей существует во вселенной? – спросил Квазар.
– По моим сведениям – лишь двое.
– Стало быть, все остальные не способны сами побороться за великую честь достигнуть вершины. Эта жалкая взвесь, разбросанная по вселенной, не может эволюционировать из-за своей ничтожной глупости и лени. С чего ты решил, что эти люди достойны великих знаний? Они попросту не постигнут их, либо используют во вред себе и другим. Немудро поступаешь ты, пытаясь обскакать эволюцию, брат мой. Люди либо разовьются сами, либо не разовьются вообще. Вот тебе мудрый мой совет – оставь людей в покое. Лишь самостоятельные стремления ввысь прорежут крылья, укрепят их и позволят умчаться в дивные дали вселенной. Своими подношениями ты не сможешь им помочь, ты их погубишь, как бы ни был ты осторожен и нежен.
– Квазар, прекрати же отчитывать Фонона! – услышал я голос своей сестры Ланиакеи. – Слова твои правдивы, но грубы и жестоки.
Ласково коснулась она моих волос, притянула меня к себе, и я прильнул к ней – могучей, блистательной, состоящей из несметных звёздных каскадов старшей нашей сестре. Она была безмятежна и благосклонна, обнимала своими тёплыми руками множество галактик и нежила в своих объятиях, собирая их в скопления.
– Ланиакея! Дай мне свой мудрый совет, о дочь Действия, демиурга Аго.
– Фонон, сын Звука, демиурга Соно, мой влюблённый братец! Горячность – не помощник тебе. Не гони людей в космос, но сам снизойди до них. Любовь людей требует самоотверженности. Только так ты сможешь получить их признание и взаимность. Сочетайся с человеком разумным,
