в России из правящей коммунистической партии не вылупилось ничего социал-демократического – ни движения (говорить о «движении» позволяет многомиллионный численный состав КПСС), ни партии, ни даже фракции. Многие исследователи полагают, что случись такое, политический процесс в России принял бы иные черты. Очень может быть. Как могло быть, например, и то, что весь политический процесс ХХ в. приобрел бы другой характер, если бы осенью 1917 г. большевики пошли на соглашение с меньшевиками и эсерами в ходе Демократического совещания. Но что было, то было; что есть, то есть. Кристаллизация политических организаций из социального питательного бульона в начале 1990-х пошла размельчено и хаотически. Эксперты предлагают разные варианты периодизации развития многопартийности. К примеру, политик и одновременно представитель науки В.Н. Лысенко (один из основателей Республиканской партии Российской Федерации в 1990 г.) разделил становление многопартийности в России в конце ХХ в. на три этапа: 1990 – август 1991 г.; 1991 – декабрь 1993 г.; период после 1993 г. [15, с. 119–120]. Легко видеть, что в основе такой периодизации лежит непосредственная борьба за власть не партий, а ведущих политических фигур с разными представлениями о развитии страны и роли главной фигуры – президента. Профессор Кентского университета (Великобритания) Р. Саква выделяет фазы поляризации политических сил и партий (август 1991 – октябрь 1993 г.), демократической адаптации (конец 1993 – 1995 г.) и политической дифференциации (после 1995 г.) [29, c. 79–91]. Немецкий исследователь Э. Шнайдер так структурирует процесс возникновения партий в позднесоветский и постсоветский периоды: образование протопартий (1988–1989); формирование партий соответственно антиномии «демократы–коммунисты» (1990–1991); партийное строительство в треугольнике «демократы–центри-сты–оппозиционеры» (1991–1993); развитие многопартийности в период попыток создания «партии власти» (1993–1996); возникновение новых политических сил вплоть до начала ХХI в. [28, с. 179–180].
Эти и другие похожие варианты периодизации сфокусированы на роли политических организаций в процессе размежевания политических сил, где партии играют роль определенных индикаторов. С точки зрения развития партийной системы за деревьями, однако, можно не увидеть леса. Представляется, что все 90-е годы прошлого века были временем зарождения посткоммунистической и постсоветской партийной системы в России. Родилась ли она? Ответ на этот вопрос зависит от того, какими критериями руководствоваться. Половодье политических организаций – еще не система. Это просто многопартийность. Наличие партийной системы мыслимо в трех различных ситуациях: 1) в обществе существуют крупные партии с кардинально (порой полярно) различающимися идеологиями и политическими программами (условно: леворадикальными и праворадикальными – как в Латинской Америке; левоцентристскими и правоцентристскими – как в Европе); 2) между крупными партиями не существует кардинальных отличий, раскалывающих общество, они сменяют друг друга во власти в зависимости
