как туман и багровой, и в ней можно было что-то разглядеть. Потолка видно не было. Если это и был лаз, то очень глубокий. В ладонь уткнулась собачья мордочка: Кроха был с ней рядом – живой, теплый.
– Куда это мы провалились? – спросила она Таврика. Голос ее дрожал, ужасно хотелось заплакать. Таврик не успел ей ответить, как кто-то наверху произнес ужасно скрипучим голосом:
– Поглядим, что тут на этот раз…
Свежий воздух ворвался в тесную ловушку – над головами вскрылся серый квадрат будто затянутого облаками неба. Сверху на них глядел совершенно невообразимых размеров человек престранного вида. Его огромная соломенная шляпа закрывала лоб, скрывая в тени мелкие блестящие глазки. Длинные заостренные уши торчали сквозь прорезанные дырки в шляпе и были покрыты редкими седыми волосами, наводя мысль о кроличьих ушах. Толстые губы растянулись на все лицо в безобразной ухмылке, открывая полубеззубый рот. Но самым отвратительным в этом человеке – да и был ли это человек? – были не редкие гнилые зубы и не дурная, вся в пятнах кожа, а его взгляд – склизкий, пугающий и омерзительный. Он торопливо облизнулся и схватил Таврика за шиворот, доставая его из ловушки. Таврик беспомощно повис в его огромной руке и только загородил лицо ладонью от этого невыносимо жуткого взгляда.
– Какой сладкий. Молоденький и вкусный!
Змену чуть не стошнило от смрадного запаха, исходившего от этого великана. Она вжалась в самый угол ловушки в ожидании неминуемой беды, но великан опустил Таврика обратно и закрыл крышку. Звуки стали чуть приглушенными, снаружи зашуршало, стены вздрогнули, и ловушку порядочно тряхнуло. По пересекающимся полосам тусклого света и прутьям, сквозь которые просвечивали очертания дороги и деревьев, Змену поняла, что они находятся в большом коробе.
– Мне просто снится кошмарный сон, – шептал Таврик, – и я никак не могу проснуться. – Он лежал на полу и зажимал рукам уши. Корзину плавно раскачивало из стороны в сторону – их куда-то несли.
Кроха глухо рычал и царапал дно когтями. Змену прижалась к Таврику, от отчаяния и страха все мысли исчезли, в реальность происходящего верилось с трудом. Таврик прав, это лишь сон. Черный зверь, побег из Приюта, уродливый великан – это всё сказки, мучительный кошмар, от которого вот-вот очнешься, и все сделается хорошо.
Великан нес плетеную клетку на спине, но она была слишком крупна для него, и он сильно пригибался к земле, чтоб сохранить равновесие. В этом были виноваты слишком длинные конечности, тонкие, несоразмерные телу ноги и руки – угловатые и жилистые, как у гигантского паука. Хотя рост его был не таким уж и выдающимся, для детей он был огромным и ужасающе страшным. Он что-то мурлыкал себе под нос, совершенно жуткое для слуха детей, и настроение у него было отличное. Одна из ловушек сработала, и ему повезло достать добычу первым. Улахи́ был плохим охотником, но вполне удачливым браконьером: он знал, как незаметно подменить капканы, как запутать следы и как прятаться от загонщиков лорда Марбаса.
