последнем этаже? Или же мне это тоже показалось? Или приснилось, и ничего этого не было?
Может, я схожу с ума?
– Наверное, ваш скотч, Август, чересчур крепок. Незначительная его доза вывела меня из состояния равновесия, вот и привиделась всякая чушь, – соврал я сам себе.
Август положил несколько поленьев в камин и снова поудобнее уселся в кресле. Было заметно, что мои слова его нисколько не убедили.
Он сделал глоток вина, и я последовал его примеру.
– Знаете, Сан Саныч, вся наша проблема в том, что мы зачастую не придаём значения очень важным вещам. Более того время от времени мы это значение приуменьшаем, – вкрадчиво ответил старик. – Хотя сами где-то в глубине души понимаем, что произошедшее приключилось с нами не случайно и неспроста. Мы боимся признаться себе в исключительности некоторых явлений этого мира, – осёкся и прервал свою речь хозяин гостиницы, обернувшись на звуки громыхания посуды из столовой.
– Которые нам кажутся невозможными и невероятными, – вырвавшееся у меня само собой продолжение фразы, казалось, осталось без его внимания…
Ведь «Гилмен хаус» был переполнен постояльцами, поэтому о возможности уединения и доверительной беседы здесь можно было забыть. По крайней мере, до окончания снегопада. Вот и сейчас, несмотря на то, что ужин уже давно прошёл, на кухне кипела жизнь.
– Да, вы совершенно правы, – снова повернувшись к огню, ответил Август, – а ведь это большая ошибка, и, как это ни парадоксально, наше единственное спасение!
Август задумался, а мой мозг, как это часто бывает, когда кто-то начинает читать мораль или пытается залезть мне в голову, объявил технологический перерыв и с треском закрыл свои воображаемые двери, после чего у меня обычно начинается продолжительный ступор, или, как я это называю, «тупнина».
Мой собеседник молчал, камин приятно потрескивал, а я глядел на совок, висевший рядом с кочергой. Его конец выглядел ещё более зловещим и производил куда более неприятное впечатление. Странное лицо мужчины с удивительным головным убором какого-то неизвестного происхождения являлось окончанием ручки этого каминного инвентаря. Сложно передать, в чём именно заключалась странность изображённого человека, но на интуитивном уровне оно вызывало неподдельные неприязнь и брезгливость.
С каким бы удовольствием я прямо сейчас, не теряя ни минуты, уехал бы отсюда. К морю… Однако, по-видимому, придётся провести ещё одну ночь в закрытом на межсезонье опустевшем отеле «Дельфин». От этой мысли я неосознанно поморщился, облизал высохшие губы и выпил ещё вина.
– Скажите, Август, что подтолкнуло вашего отца перебраться из Америки в Россию?
– Дьявольский культ и чудовища, которые захватили Инсмут, – он глядел на меня в упор с таким выражением, что однозначно определить, серьёзно ли старик говорит или шутит, было невозможно. – Как вам такая версия? Правдоподобна?
– Не,
