во внутреннее пространство и устроили умопомрачительную засаду. Заметьте, атаковали, единственное, государственного лесничего, а всю его семью – по непонятной причине? – оставили вдруг нетронутой».
Пока она размышляла, прошло не менее двух минут, а из-под слегка приподнятой подошвы так ничего и не выползало. «Не уж пронесло?» – пришла благословенная мысль. Но тут!.. Владислава лихорадочно вздрогнула и едва-едва не потеряла сознание; она начала заваливаться назад, однако, уф! в критический миг успешно подхватилась могучими мужскими руками. Оказывается, покуда Шарагина терзалась мучительными сомнениями, Алексеев, заметивший, что несравненная спутница замерла в непривлекательной позе, предположил едва ли не самое страшное и поспешил на скорую выручку. Поскольку угрожавшая опасность, вернее всего, находилась у неё впереди, он предпринял ловкий манёвр, обходной и тактический. Как теперь ясно, им двигало жизненно оправданное намерение; оно-то и не позволило допустить, чтобы кое-кто осуществил непродуманное, не подкрепленное логикой, телодвижение. Итак, подобравшись поближе, он зорко всмотрелся в ниже лежавшую площадь, а не увидев ничего подозрительного (подползавшего либо чего другого, в той или иной мере опасного), не удержался от незатейливой шутки – тихонько дотронулся до миленького плеча. Именно от лёгонького прикосновения Шарагина и похолодела всем восхитительным телом; она хотела погромче вскрикнуть… но лишь (кха, кха) натужно и сдавленно прохрипела. Непроизвольно, полностью лишившись психологической воли (больше всего на свете она боялась именно змей), Слава стала заваливаться назад, где ловко подхватилась игривым, не ко времени озорным, напарником.
И тут! Как она и предполагала, из плотного слоя слежавшейся хвои, наваленной с прошлого года, показалась миниатюрная чёрненькая головка, прикреплённая к продолговатому туловищу, жуткому и противному; она извивалась в непонятном, но удивительном танце. По мере приближения к бесподобной ноге, прикрытой всего-то нейлоновой тканью, злобная пасть открывалась всё шире и шире: она готовилась впиться в мягкую, нежную кожу и напустить под непрочную оболочку неимоверное количество белкового яда. Реакция неторопливого сослуживца (вроде не очень быстрого?) последовала той же секундой и проявилась больше чем вовремя: он выставил резиновую подошву, направив её прямо по направлению распахнутых челюстей, и преградил опасное продвижение, нацеленное на изящную женскую голень.
Пронырливая гадюка настолько прочно вцепилась в рельефную оболочку, отображавшую нижний рисунок обуви, насколько стряхнуть её единым движением совершенно не получилось. Старшему прапорщику пришлось хвататься за скользкую сущность, извивавшуюся и юрким, и длинным тельцем, свободной ладонью (другую он использовал для удержания хрупкой красавицы), пережимать ей тонкую шею и резко отдёргивать в сторону. Злобная пасть, изрыгавшая смертоносным ядом, удалилась на приличное расстояние
