откидываясь на подушки, и добавила, обращаясь к мисс Паккард: – Уведите их прочь. Зачем только вы приводите ко мне посторонних людей!
– Мне казалось, что вам будет приятно видеть родных, – как ни в чем не бывало ответила мисс Паккард.
Тетушка Ада хмыкнула глубоким басом, не скрывая своего сарказма.
– Все в порядке, – бодрым тоном сказала Таппенс. – Мы приедем снова. Розы я оставлю. Вы, может быть, передумаете. Пойдем, Томми. – Таппенс повернулась к двери.
– До свидания, тетушка Ада. Мне очень жаль, что вы меня не вспомнили.
Тетушка Ада молчала, пока Таппенс не вышла из комнаты вместе с мисс Паккард. Томми шел за ними следом.
– А ты вернись, – громко приказала она. – Я тебя прекрасно знаю. Ты Томас. Раньше ты был рыжим. Морковка! Вот какого цвета у тебя были волосы. Вернись. Я хочу с тобой поговорить. А женщина эта мне не нужна. С чего это она вообразила, что она твоя жена? Я-то знаю. Разве можно приводить сюда таких женщин? Подойди сюда, сядь в кресло и расскажи мне о своей дорогой мамочке. А вы идите прочь, – добавила тетушка, махнув рукой в сторону Таппенс, которая в нерешительности остановилась на пороге.
Таппенс поспешила удалиться.
– С ней иногда такое случается, – невозмутимо заметила мисс Паккард, когда они спускались по лестнице. – А в другое время – в это трудно поверить – с ней даже приятно иметь дело.
Томми сел в указанное тетушкой Адой кресло и робко заметил, что не может особенно много сказать о матери, поскольку она умерла лет сорок назад. Тетушка отнеслась к этому известию совершенно равнодушно.
– Подумать только, – сказала она. – Неужели так давно? Ну что же, время летит быстро. – Она внимательно оглядела его. – Почему ты не женишься? Надо найти какую-нибудь женщину, хорошую хозяйку, которая станет о тебе заботиться. Ты ведь уже не молод. Это избавит тебя от всяких распутных баб вроде той, что ты привел с собой, уверяя, что она твоя жена.
– В следующий раз, когда мы к вам поедем, я попрошу Таппенс захватить свидетельство о браке.
– Ах вот как! Ты сделал ее честной женщиной? – удивилась тетушка Ада.
– Мы женаты уже тридцать лет, – сообщил Томми. – У нас есть сын и дочь, у обоих уже свои семьи.
– Все дело в том, – ловко нашлась тетушка, – что мне никто ничего не рассказывает. Если бы ты держал меня в курсе…
Томми не стал с ней спорить. Таппенс раз и навсегда запретила ему это делать. «Если кто-нибудь из стариков – из тех, кто старше шестидесяти пяти лет, – станет тебя в чем-нибудь обвинять, – наставляла она его, – ни в коем случае не спорь. Не пытайся утверждать, что ты прав. Сразу же извиняйся, скажи, что виноват, каешься и больше никогда ничего подобного не повторится».
В этот момент он подумал, что именно такой тактики следует придерживаться с тетушкой Адой, как, впрочем, следовало делать всю жизнь.
– Простите меня, пожалуйста, тетушка Ада, – торжественно произнес он. – К сожалению, с возрастом становишься забывчивым. Ведь не у каждого, – добавил он, даже не покраснев, – такая великолепная
