супруги, и такое?
– Я тебе ещё когда говорила, что браки здесь часто по расчёту. Это скорее деловые контракты, особенно у знати и правителей. Цесаревич Константин с женой уже несколько лет в фактическом разводе. Официально – нет, статус не позволяет, а больше императрица-мать.
Лант молчал, глядя в окно на переливающееся пепельными оттенками вечернее небо, потом тихо вздохнул:
– В Петле Времени честнее было…
На яхте было тихо. Мы, устав так, что сил не было переодеться, незамеченными прошли в свою кухоньку.
Лант шагнул к креслу, устало вздохнул:
– Наконец-то! Как же вымотала эта гово…
– Мадам! Простите, я не услышала, как вы вернулись. Платье готово. Позвольте, я помогу вам искупаться.
Я обернулась к стоящей в дверях и искренне радующейся моему возвращению горничной:
– Спасибо, Жюли, но я сама. Вы идите к себе, прошу. Мы очень устали и хотим побыть в тишине. Ужинайте у себя. Идите, пожалуйста. Спасибо вам за заботу.
Говорила я таким мягким тоном, на какой только хватало сил. Жюли хорошая девушка, но сейчас её помощь была совершенно неуместной. Горничная сделала книксен и исчезла. Лант всё это время стоял у окна и отстранённо смотрел на искрящуюся в лучах закатного солнца Неву.
Я подошла, осторожно положила ладонь на его напряжённое плечо:
– Устал?
– Да, – не оборачиваясь кивнул он, его плечи немного расслабились. – Очень устал. И боюсь, что могу не выдержать. Посидим сегодня здесь, а? Как раньше, в нашем доме сидели. Что-нибудь вкусненькое приготовим. С браслета?
– Давай! – Я встала рядом, чувствуя плечом тепло друга. – Но сначала переодеться надо, вымыться.
– Да, надо… – Лант обернулся. – Может, перестановку сделаем? Пока силы есть. Я не хочу, чтобы кто-то приходил в эту комнату. Твою спальню сюда перенесём, а комнату – к рубке. И запретим Жюли заходить в неё.
Я только сжала его плечо. Лант был прав. Спальни – это спальни, а эта комната – единственное наше личное пространство во всём мире. Наша комната.
Я зашла к себе, быстро вымылась, переоделась в пижаму и, захватив коробку с сохранившимися ещё с Петли Времени личными вещами, вышла в коридор. Лант тоже переоделся в спортивный костюм и ждал меня.
Через три минуты перепланировка закончилась. Да и чего сложного – поменять местами две комнаты, если всё с самого начала внесено в то, что мы по привычке называли памятью компьютера. Это как два игрушечных кубика переставить.
почти не изменившейся кухне стоял уютный сумрак, на столе парили тарелки с едой: я, пока мылась, успела придумать, что приготовить на ужин. Светских трапез у нас впереди много, а простая жареная картошка со шкварками и помидорный салат – это совсем по-домашнему.
Мы с Лантом ужинали, не говоря друг другу ни слова. Хотелось ни о чём не думать, наслаждаться едой и ощущением надёжности
