У меня они вызвали ассоциации со средневековыми постройками, покрытыми патиной. Где-то я читала, что, если старинное сооружение не поддается восстановлению, его консервируют: приводят в порядок то, что осталось, и закрывают доступ, ведь люди могут их разрушить… Мне захотелось этих устриц, что бы они из себя ни представляли, защитить от внешних воздействий, ведь им там хорошо, у них свой микроклимат.
– А можно их забрать домой? – спросила я.
– Ты чего? – удивился Сергей. – Устрицы долго не хранятся. Их надо сразу есть!
Официант с бесстрастным лицом вскрыл ножом одну раковину. Внутри находилась бесформенная склизкая масса неопределенного цвета. Масса лениво всколыхнула свой край.
– Они шевелятся! – вскрикнула я.
Денис и Саня-сан заржали.
– Я смотрю, ты не особо балуешь подругу дней своих суровых! – сказал Саня-сан, похлопав Дениса по плечу.
– Да она просто не любительница. Это я заказал… Маш, покажи кольцо!
– Зачем?
– Ну покажи, покажи!
Кольцо было надето на средний палец. Я с удовольствием показала его сначала Денису, а потом Саня-сану.
– А она у тебя с характером! – отозвался Саня-сан.
Денис от удовольствия раскраснелся. Я получила инструктаж от Дениса о том, как надо есть устрицы. Как я ни сопротивлялась, Денис буквально влил ее в меня.
– А теперь лопни ее на языке, как виноград! – сказал Саня-сан. – Покатай во рту, ощути вкус.
Я ощутила соленую свежесть. Наверное, это был вкус моря. Если так, то у моря – удивительный вкус. Шампанское удачно оттенило это приятное послевкусие, но чувство жалости к устрице все же преобладало.
– Не понравилось! – прокомментировал Денис. – Закажи себе что-нибудь посерьезнее!
Я заказала горячий салат с тунцом и поднялась из-за стола:
– Отлучусь ненадолго.
Саня-сан снова облобызал меня взглядом. В этот момент я позавидовала восточным женщинам, которые носят паранджу.
Я направилась вглубь зала, надеясь, что найду там дамскую комнату, но наткнулась на комнату для стаффа.
– Вам что-то подсказать? – спросил меня официант в белоснежной рубашке.
– Нет, нет, – замялась я. – Э-э… спасибо!
Что мне мешает спросить у официанта: «Где у вас туалет?» Что? Я же не фея, которая какает бабочками! Подозреваю, что и официант – не единорог, который писает радугой! Все мы люди, все мы ходим в туалет. Все, что естественно, не безобразно. Но у меня в голове, как у японской гейши, какой-то странный ступор – я не могу признаться постороннему, что направляюсь в туалет. Откуда он взялся?
Я прошествовала в другой конец зала – там висела темная штора, за которой, скорее всего, скрывался спуск на нулевой этаж. С моим опытом ориентирования на незнакомой местности, я должна находить их интуитивно, с первого раза! К несчастью, за шторой была стена.
– Вы что-то потеряли?
И снова этот противный официант.
