было потому, что она в панике скрылась в решетчатой беседке, расположенной среди деревьев. Беседка была построена лишь той весной и облюбована лазурными птичками, которые устраивали там гнезда и растили птенцов.
А вот сильная духом Аделина помогала в родах, держала младенца за ноги и шлепала по спинке, пока не закричал. Молодой врач Рэмзи явился слишком поздно, и она встретила его с насмешливой улыбкой.
– Вот возьму и устроюсь акушеркой, – сообщила она. – У меня младенцы появляются на свет быстрее, чем у вас. С этим вот за десять минут управились.
Врач осмотрел ребенка.
– Хорошо, что темнокожий. Синди знает, кто отец?
– Дорогой мой святоша, – воскликнула Аделина. – Синди честная женщина. У нее на Юге муж и трое детей. Все живут с ее матерью.
– Постыдилась бы оставлять их там, – сказал врач.
– Ах, она так предана хозяйке! Это же замечательно, что есть такая преданность.
– Чем же хозяйка заслужила такое отношение?
– Ах, если бы мы только получали по заслугам, упаси нас Бог, – сказала Аделина.
Люси Синклер бросила мягкий, почти молящий взгляд на учителя.
– Мы с мужем, – сказала она, – испили чашу стыда до дна. То, что сегодня произошло, как сказал муж, это последняя горькая капля.
Пуританская жилка в учителе как-то изменилась вследствие такой откровенности.
– Но ведь это не его вина, дорогая моя, не его, – поспешил сказать он.
– Действительно, не его, – согласилась она.
Нагнувшись, Мадиган сорвал цветок со скудного розового куста, росшего у крыльца.
– Последняя роза лета, – поэтично заключила она, но он до крови укололся шипом, и пришлось приложить ко рту большой палец.
Она понюхала цветок.
– Последняя роза, – прошептала она. – Ах, если бы вы знали, с каким ужасом я жду здешней зимы. Она очень страшна? – Люси подняла на него свои огромные голубые глаза.
– Ну, – рассудительно сказал он, – я провел здесь лишь одну зиму и должен сказать, что она оказалась не такой неприятной, как ледяные туманы Ирландии. Начнем с того, что офицер Уайток следит, чтобы в доме было тепло. Камины топят во всех нужных комнатах.
– Если наш план удастся, – сказала она в порыве откровенности, – не исключено, что мы сможем вернуться домой раньше, чем ожидали.
– Это было бы счастьем для вас, – заметил он, – но мне день вашего отъезда принесет лишь грусть.
– Как мило с вашей стороны говорить так, мистер Мадиган. Но боюсь, что и в нашем возвращении не будет ничего, кроме сожаления.
– А что касается ваших планов, – сгорая от любопытства и огромного желания ей услужить, сказал он, – я беспокоюсь за них, когда вижу торчащих неподалеку незнакомцев.
Желание пооткровенничать взяло в ней верх над осмотрительностью. Она говорила приглушенно.
– Вам не следует беспокоиться по поводу этих людей. Это южане, которые приехали
