ступить на только что вымытый пол.
– Ой, это ты? – Тайка вытерла мокрые руки о фартук. – Какими судьбами?
Не то чтобы они с Лёхой часто общались. Пару раз он звал её прийти на лавочки, где каждый вечер собиралась местная молодёжь, но Тайка не очень-то любила шумные сборища, поэтому чаще всего отказывалась под каким-нибудь благовидным предлогом. Вскоре Лёха и сам отстал. Да и приглашал-то, небось, больше из вежливости.
– Ты только не обижайся… – протянул он, взъерошив пятернёй русый ёжик на макушке. – Люди в деревне болтают, что ты – ведьма. Ты только не подумай, что я верю во всякую потустороннюю чепуху, но… в общем, совет мне нужен.
– Да ты проходи, садись, только кроссовки сними, ладно? Может, чайку?
От чая Лёха отказался. Даже странно было видеть грозу Дивнозёрья в таком смущении. Он опустился на краешек табурета, по привычке закинув ногу на ногу, и понизил голос до шёпота, как будто бы кто-то чужой мог их подслушать:
– Слышь, а бывает так, что дома заводится какая-нибудь дрянь? Ну, типа барабашки.
– Всякое бывает, – невозмутимо ответила Тайка, усаживаясь напротив с кружкой кофе. – А что?
– Да батя с мамой и прежде собачились, – Лёха шумно вздохнул, – а тут прям оба как с цепи сорвались. Ругаются с пеной у рта, на Таньку малую орут. Вчера по заднице ей надавали ни за что. Я вступился – так и мне досталось на орехи.
Он потрогал покрасневшее левое ухо, которое, действительно, выглядело немного больше правого.
– А почему ты решил, что тут дело нечисто? – Тайка пожала плечами. – Сам же говоришь, что дружно они не жили. Да и я слыхала, как твой папка на домашних орёт. Голос-то у него зычный, на пол-улицы разносится.
– Да не, он просто громогласный. Поорёт и перестанет. Я-то думал, что за столько лет уже привык, а вчера вдруг таким гневом меня накрыло… думал, убью его прямо там. Еле сдержался.
А вот это и впрямь было уже подозрительно. Лёха, может, и бедовый парень был, но вообще-то не злой. Помнится, когда Тайка ещё в школу не ходила, показывал ей слепых котят, которых сам из пипетки молоком выкармливал. И за местную малышню всегда вступался, если кто обижал.
– Я думал из дома свалить от греха подальше, переждать. Но, боюсь, у них и без меня скоро до смертоубийства дойдёт, – он глянул на Тайку с такой надеждой, что та не смогла отказать.
– Ладно, посмотрю я, что там у вас завелось. Может, и правда барабашка. Но придётся тебе меня в гости позвать. И лучше бы тайком, чтобы родители не видели.
– Не выйдет, – Лёха вмиг погрустнел. – У бати сейчас отпуск, дома сидит. А мать – так вообще на больничном, у неё артрит, ноги… Могу тебя разве что пригласить к нам на ужин. Ну, как свою девчонку. Типа познакомиться.
– С ума сошёл? – щёки у Тайки вспыхнули.
– А чё такова? Это же понарошку будет. Потом скажем, мол, прошла любовь, завяли помидоры.
Идеи получше всё равно не было, так что пришлось Тайке скрепя сердце согласиться.
– Я
