может обратиться беглец, и, как только тот вступит в контакт с одним из них, устраивает облаву. Но успел ли департамент это сделать? Ограбление произошло около полудня. Сейчас четыре. Миновали считаные часы. Нет, вряд ли успел.
А вот Бетти Хилл! Эта телефонистка, как правило, слушает чужие разговоры, соединяя абонентов округа Полк. Вполне вероятно, что она подключилась и сейчас. А если так, кому она позвонит? Шерифу? Может, даже ему, Эрлу!
– Выясни, где он находится, – почти беззвучно, одними губами, попросил он Эди.
– Джимми, боже мой, где ты?
– В одном магазине неподалеку от Малбери. Звоню из автомата. Он в тихом закутке, так что нас никто не видит. Мы бросили две машины и угнали еще одну.
– О Джимми! Тебя поймают!
– Милая, слушай. Со мной все кончено. Мне придется отвечать. Я – конченый человек. Мне крышка. Ты свободна. Я люблю тебя, но отныне ты не должна связывать со мной свою жизнь. Лапочка, я преступил черту. Возврата нет.
– О Джимми, Джим…
– Слушай, нужно помочь Бубу. Он делал только то, что я ему велел. Сейчас сидит в машине и скулит, призывая маму. Не хочу, чтобы меня упрекали, будто Буб погиб по моей вине или из-за меня попал в тюрьму.
– Джимми, я…
– Лапочка, найди мистера Эрла. Мистер Эрл сообразит, что делать.
– Дорогой, он здесь.
– Слава тебе господи! Дай его сюда!
Эрл взял трубку:
– Джимми…
– Эрл, только не надо объяснять мне, что я натворил. А то я сам не знаю.
– Что, черт побери, произошло?
– Я хотел раздобыть немного денег, уехать в Лос-Анджелес, стать знаменитым артистом. Не по мне гнуть спину на лесопилке, жить из милости в доме богатой леди.
Эрл сокрушенно качал головой.
– Теперь у меня большие неприятности, – говорил Джимми, – и я должен все уладить. Должен спасти Буба. Можете устроить для меня сделку?
– Лучше сдайся властям.
– Так вот, Эрл, мои условия таковы. Я признаюсь в совершении убийств, и власти, если им так нравится, могут изжарить меня. А они, думаю, не откажутся. В обмен на мое признание Буба должны судить только за соучастие в ограблении, в крайнем случае за непредумышленное убийство. Пусть ему дадут не больше года. Учтите, он должен отбывать наказание не в тюряге строгого режима, а в какой-нибудь колонии, где его никто не будет допекать.
– Я не могу ничего обещать, пока не поговорю с прокурором округа Себастьян. Самое лучшее для тебя – сдаться первому представителю закона, которого ты увидишь, и признаться во всех убийствах. Я позвоню Сэму Винсенту и…
– Нет! – закричал Джимми. – Черт побери, мистер Эрл, эти ребята разорвут меня в клочки. У них автоматы, пулеметы, дробовики, собаки. Ведь я убил полицейского. Они жаждут крови. Стоит мне выйти с поднятыми руками, как я, видит бог, тут же стану трупом, а рядом будет стоять, самодовольно улыбаясь в объективы, какой-нибудь легавый. И бедняге Бубу тоже не поздоровится!
Джимми,
