Действительно белый. Белый парень с хорошим чувством ритма. Белый парень, в котором сидит чернокожий, энергичный, полный жизненных сил, горячий и опасный.
– Как зовут певца? – поинтересовался Джимми.
Буб не помнил. Какое-то новое имя, трудно запоминающееся.
– Не могу вспомнить, будь он проклят, – ответил Буб.
– Ну и дурак, – прокомментировал Джимми и широко раздвинул губы в знакомой улыбке, давая понять, что это не имеет для него значения.
Джимми взглянул на часы. По-видимому, он знал, куда направляется. А вот Буб пребывал в неведении; до этого он всего несколько раз заезжал в Форт-Смит.
Вскоре Джимми затормозил.
– Как раз полдень, – сказал он.
Они остановились в оживленном месте на бульваре Мидленд, напротив огромного продовольственного магазина с вывеской «Продукты ИГА» – самого большого, который когда-либо видел Буб.
– Черт побери, – произнес Джимми. – Ты только посмотри, Буб! Посмотри, сколько здесь народу. И все тратят свои чертовы деньги на жратву. Эй, парень, да в этом месте, наверное, скопилось никак не меньше пятидесяти-шестидесяти тысяч долларов.
«Интересно, к чему он клонит?» – спрашивал себя Буб. Что-то в речах Джимми ему не нравилось.
– Дж-дж-дж-дж-дж…
Но, будь он проклят, Джимми – удачливый парень.
Час, два, три, четыре часа – рок, пять, шесть, семь, восемь часов – рок, девять, десять, одиннадцать, двенадцать часов – рок. Мы до упаду будем сегодня танцевать рок! Рок, рок, рок – до утра один рок!
Спущенные с поводка собаки нашли ее. Эрл слышал их возбужденный, истошный лай.
– Они, собаки, не…
– Они ничего не тронут, – заверил Поп.
– Сюда, сюда! – кричал Джед Поузи. – Черт бы вас побрал, сюда идите!
Тяжело дыша, Эрл с трудом продрался вверх по склону, сквозь деревья и колючие кусты, и наконец вышел на расчищенный, не защищенный тенью участок, под убийственные, палящие лучи солнца.
Джед, чья грудь тяжело вздымалась, стоял у оврага, стенки и дно которого были из глинистого сланца; иссушенная беспощадным солнцем земля окаменела и потрескалась. По другую сторону оврага сидели три пса, отгоняя лаем злого духа. Однако злой дух уже побывал здесь и сделал свое дело.
Ширелл лежала на боку; льняная розовая юбка задрана до пояса, трусики сняты, блузка содрана – постыдное зрелище. Широко открытые глаза смотрели безжизненно. На серой, почти бесцветной коже лежал толстый слой пыли. Тело раздулось, напоминая накачанный воздушный шар. Левая часть лица девушки, куда, очевидно, ударили камнем, стала сплошным синяком, покрытым потрескавшейся коркой запекшейся крови. В трех шагах от трупа валялся камень с темными пятнами.
– Все дырки наружу, – отметил Джед. – Вон, смотрите, все видно.
Да, конечно, еще как видно. Взглянув на мертвую девушку, Эрл заметил сгусток черной крови на ее половых органах и еще, похоже, ушибы и ссадины. Над разлагающимся трупом жужжали мухи.
Участник трех крупных
