можем устроить.
– Да не надо нам никаких веселий, мы просто острова открываем, хотели было ваш остров открыть, да хозяев не нашли.
– А нас дома не было.
– Мы стучались, а в доме пусто.
– Э-ке-ке! – засмеялись грязномордые. – Конечно, пусто. Мы ведь только что из подпола выползли. Заходите рюмку осушить.
Глава LXXIX
Осушение рюмки
Рюмку осушить нам всегда хотелось, но с этими господами не тянуло.
– На язву, что ль, сослаться? – шепнул лоцман.
– Вы там на язву-то особо не ссылайтесь, – крикнули гряземордые. – Идите знакомиться и рюмку осушать. А не пойдёте – устроим особыя веселия!
– Нас, в конце концов, четверо, – шепнул лоцман, – а их двое. Справимся в случае чего.
– Вы ошибаетесь, – сказал Суер. – Всё по-другому. Их двое, а нас – ни одного. Но рюмку осушать придётся. Как бы только вместе с рюмкой не осушить и чего другого.
– Чего же, сэр?
– Осушается, в принципе, всё, – сказал капитан. – И особенно – души.
Мы вернулись к сараюхе, стали знакомиться.
– Жипцов, – представился один.
Другой:
– Дыбов.
– Жебцов или Жопцов? – спросил вдруг лоцман.
– Жип… Понял меня? Жип.
– Понял, понял, – струсил Кацман.
– Ну… надо… рюмку осушать, – туго проворотил Дыбов. – Сейчас мы морды вымоем, а вы пока разливайте.
Я взялся за разлив водочки по рюмкам – для меня это привычное и приятное дело – и благородно разлил по семьдесят пять, не промахнувшись, надеюсь, ни на миллиграмм.
– Розлито профессионально, – одобрил Жипцов. – По булькам льёт. Ты не с Таганки?
– Эх, Жипцов, Жипцов, – ответил я. – Рюмочную в Гончарах помнишь?
– Э-ке-ке! – засмеялся Жипцов. – Слышь, Дыбов, это свои, да к тому же ещё живые. Давай селёдочки с картошкой отварной.
Дыбов начистил картошки, разделали пяток селёдок с молоками, лук, постное масло, выпили. Я тут же налил по сто.
– Ну – таганская школа! – восхищённо сказал Жипцов. – Всё правильно, по норме.
И я тут же налил снова по семьдесят пять.
– Всё, керя, – сказал Жипцов, – с тобой всё ясно. Лей под беседу.
– Это уж кому как по ндраву, – согласился Дыбов.
Выпив и помывши морду, Дыбов несколько оттаял и на нас смотрел уже помягче, всасывая длинную бело-розовую селёдочную молоку. Надо отметить, что, несмотря на довольно усердное отмывание морд, ни Жипцову, ни Дыбову отмыть их до конца как-то не удалось. Земля грубо въелась в их кожу, в каждую поринку и морщинку. Мне было любопытно, отчего это так.
– Ну у тебя и кожа на роже, – сказал я Жипцову на таганских правах. – Дурьскипидаром её надо мыть или кашинской минеральной.
– Мыли, – сказал Дыбов. – Это профессиональное.
– Что же это у вас за профессия
