лишь пожали плечами. Гостомысл пригнулся:
– Молодой совсем. Ни пожить, ни повоевать не успел.
Князь закрыл ладонью опустёвшие глаза мертвеца. Кукша лежал с пробитой грудью, из которой торчал обломок стрелы. В этом бою он принял смерть одним из первых.
6
Лучезар метался по комнате:
– Почему ты не сразу прикончил его!? А если он кому-нибудь расскажет?
– О чём? – Лейв глядел на хозяина с укором.
– Он видел вас. Он знает, что вы мои люди и что вы в сговоре с варяжским конунгом!
– Но там были десятки пленников.
– Те люди, не знают тебя, а этот… Ты сам сказал ему, кто ты и кто я.
– Но, ведь этот мальчишка твой…
– Замолчи!
Голос Лучезара дрожал, на губах выступила пена. Лейву стало жутко.
– Я сын княжича, а не какого-то деревенского заморыша, замёрзшего в лесу. Я верю в это, и в это же должны поверить все.
Лейв не смел возразить. Он стоял в самом углу, в тени, поникший и усталый. Лучезар приблизился и, ухватив старого варяг за плечи, просипел:
– Ты вернёшься и найдёшь этого парня.
– Вернутся? Но, куда?
– Туда, где ты его оставил.
– В варяжский лагерь? К конунгу?
Глаза Лейыва округлились. Но когда старик посмотрел в лицо собеседника, он ужаснулся.
– Да, ты вернёшься, и прикончишь его.
Лейва не поверил своим ушам. Проникнуть в лагерь врага, разыскать среди десятков пленников того юношу…
– Я уже стар, – произнёс Лейв неуверенно. – Боюсь, это мне не под силу.
– Пока Люди Ингельда грабят, они не станут особо охранять пленных. Ты сделал ошибку, тебе её и исправлять. Я должен знать, что этот человек мертв.
Лейв склонил голову:
– Раз ты велишь, я сделаю это.
Голова кружилась, колени дрожали, на этот раз его точно посылали на смерть. «Он не остановиться, пока не добьётся своего, а скольких людей он при этом погубит, неважно». Робкий стук нарушил тишину.
– Ну, кто ещё? – гневно крикнул Лучезар.
Дверь приоткрылась, прислужник протиснулся в дверь. Он мял в руках шапку и несмело поглядывал на Лучезара и его слугу:
– Город гудит. Вон, и колокола бьют вовсю.
Издалека доносился глухой перезвон.
– Чего там ещё? Ушли же варяги?
Лейв распахнул ставни и выглянул в окно. По улице сновали люди.
– Так не про варягов тот звон, – пояснил прислужник.
Лейв и Лучезар уставились на вошедшего.
– Новость дурная, княжич. Дед твой, да наш князь, Гостомысл помер. Говорят: «Лёг накануне в кровать, а поутру его уж холодного нашли».
7
К центральной площади стекались
