особого значения. Она вообще много чему не придавала значения, за что и поплатилась.
– Ну так что же, вы попросите у миссис Дженкинсон извинения?
– Я пришла просить не извинения, а расчёта. Не вижу смысла работать в заведении, где меня считают лгуньей, воровкой и даже хуже того.
К такому повороту событий миссис Рэкхем не была готова. Она не хотела расставаться с мисс Хадсон, но и задерживать её ей не позволял гонор, поэтому высокомерно произнесла:
– Как вам будет угодно, но знайте – рекомендательного письма вы не получите.
– А мне ваши рекомендации и не нужны.
– Разумеется, вы напишете себе любые. Узнаёте? – И она швырнула на столешницу несколько чистых листков с фамильными оттисками. – Мисс Шру нашла это в вашем шкафчике. Я давно наблюдаю за вами и делаю неутешительные выводы. Я предполагала, что такая штучка, как вы, рано или поздно сама выдаст себя, и не ошиблась. Воспитанница того сиятельного господина, от лица которого вы написали себе рекомендательное письмо, обучалась в частной школе в Шотландии. Я навела о нём справки: он никогда не держал гувернантку. Во всяком случае, особу вроде вас там не пустили бы даже на порог домика привратника. Мне безразлично, чем вы займётесь – сочинительством романов или подделкой банковских билетов, второе, заметьте, прибыльней!
Желчь хлестала из миссис Рэкхем фонтаном, и Гарриет, не желая больше её слушать, ушла в класс. Ей надо было разобрать свой письменный стол. Девочки притихли. По убитому выражению лица мисс Хадсон они поняли, что случилось что-то непоправимое, и сидели, виновато опустив глаза, горестные и понурые.
– В чём дело, мисс Хадсон, вы уходите? – спросила наконец Мэри Ллойд.
Та кивнула.
– Как же так? Вы же обещали, что никогда нас не покинете? – И на глаза хорошенькой Люси навернулись слёзы.
– К сожалению, в этой жизни не всё зависит от наших чаяний… – И из груди мисс Хадсон вырвался тяжёлый, страдальческий вздох.
– Скажите, кто вас обидел? – запальчиво спросила озорница Кейт Янг. – Мы сможем вас отстоять!
Мисс Хадсон ничего не ответила и запретила себя провожать. Когда же она сложила в свой старый уродливый саквояж скромные канцелярские принадлежности и направилась к дверям, девочки дружно встали из-за парт и все до одной присели в глубоком почтительном реверансе, как перед королевой.
Кимберли опять опоздала. Она по утрам до того трогательно нежилась на пуховой перине, что у миссис Дженкинсон не хватало духу её поднимать, а потому приезжала в гимназию не ранее, чем к середине урока. В пустом коридоре она нос к носу столкнулась с мисс Хадсон. Увидев её в дорожном плаще и с саквояжем в руках, Кимберли всё поняла. На мгновенье они остановились друг перед другом и замерли, как дуэлянты. Их взгляды скрестились, словно лезвия шпаг, и, казалось, высекли алую искру.
– Ну что, мисс Хадсон? Чья взяла? – нагло спросила Кимберли.
– Наш разговор
