style="font-size:15px;"> – Ничего, – сказал Саксум, – быстро и не надо. Мы потихонечку уйдём. На цыпочках. Шагом. Ничего… Ну, что ты?
Ашер виновато потупился.
– Я боюсь, Ши́ми. Честно, боюсь…
– Да не бойся ты! – декурион улыбнулся. – Лошадь смирная будет. И мы – потихонечку, шагом…
– Да нет… – Ашер дёрнул головой. – Я не это… Я… вообще боюсь!.. Ну, уходить. Я в бой не боюсь идти, а тут… Страшно!
Симон вздохнул и обнял брата за плечи.
– Аши, братишка, я тебя понимаю. Но послушай меня! Я старше тебя и я знаю, о чём говорю. Здесь нам ловить нечего. Я здесь уже всё прошёл. Не надо тебе повторять мой путь. Ни к чему это. Понимаешь?.. Там… – он показал рукой в сторону стены. – Там – воля! Там – свобода! Там – деньги! А здесь… – он потыкал пальцем себе под ноги. – Здесь – только тоска и скука! И раны! И болезни! И смерть!.. А если не смерть – то нищая старость! Без семьи, без дома, без детей и без внуков. Потому что, когда ты через двадцать лет вернёшься к себе домой – старый, израненный, больной, ни на что, понимаешь, не годный… да ещё и без денег, без хороших, понимаешь, денег – кому ты там такой будешь нужен?!.. А так мы – вольные птицы! Лети, куда хочешь! И денег заработаем, и мир посмотрим!.. Ну? Согласен?!
– Но ведь обратно уже дороги не будет, – медленно сказал Ашер. – Ведь так?.. И домой, в Ха-Гали́ль к себе, мы уже тоже тогда вернуться не сможем! Схватят как дезертиров.
– И не надо в Ха-Галиль! – отмахнулся декурион. – Земли много. С деньгами мы где угодно жить сможем. Захотим – здесь останемся. Вон, за Типасу уйдём, туда Тиберий ещё не скоро доберётся. Если вообще доберётся. И там будем жить… А не захотим – обратно в Исраэ́ль вернёмся. Только уже не в Ха-Галиль, а… Знаешь куда? На другую сторону Кине́ретского озера уйдём! Куда-нибудь к Суси́те. Там поселимся! Там спокойно. Там нас не достанут. Там вообще никому до нас дела не будет!.. Лодку купим! Большую, с парусом! Сможем тогда время от времени к своим плавать. А может, потом и к себе их всех перевезём! И маму, и отца. И Хану́ с Наамо́й! И Андре́аса с семьёй!.. Ну? Что скажешь, Аши?..
Ашер вздохнул и не ответил. Он стоял, виновато потупившись, глядя в землю. Тогда Саксум взял лицо брата в ладони, поднял и заглянул ему в чёрные влажные глаза.
– Аши, братишка, помнишь, когда ты был маленьким, ты воды боялся? Ну, не совсем воды – возле берега-то ты вовсю плескался – а открытой воды. Боялся в лодке плавать. А когда отец тебя один раз далеко от берега увёз, ты голову рубахой накрыл и домой просился, плакал – помнишь?.. Отец ругаться стал, а я тебя к себе на колени посадил и дал весло. А ты сперва всё равно боялся, а потом воду стал веслом плескать. И брызгать. И смеяться начал. И уже на обратном пути не боялся. Помнишь?
– Помню, – сказал Ашер. – Я это очень хорошо помню. Ты меня ещё песенку тогда петь научил. Про весёлую рыбку… – он вдруг подался вперёд, почти вплотную, лицо в лицо, и быстро и горячо зашептал: – И знаешь, как я плакал, когда ты в армию ушёл?! В легион этот свой! Я тогда сразу поклялся,
