растаяли, насытив своим содержимым атмосферу. Теперь, то там, то тут, на планете наблюдались бури и грозы, а также неделями, идущие ливневые дожди. В общем, всех поглотил новый интригующий своими переменами Марс.
Лишь несколько известных людей выразили ему свое сожаление о произошедшем с группой астронавтов, а те, кто знал чуть больше, подавали ему сочувственное рукопожатие с пожеланием крепиться.
Мир увлекся новой гонкой преследования – кто первым отправит рабочую группу астронавтов? Какими семенами трав и бактериями нужно поэтапно засеивать и биологически адаптировать поверхность Марса для полноценной программы рекультивации планеты? Других беспокоили вопросы, какие бактерии и микроспоры принесли с собой ледники астероида из дальнего космоса на Марс? Лихорадочно составлялось множество планов по поэтапному переселению групп насекомых и животных, высадке садовых культур, созданию чеков для злаковых, в том числе пшеницы, ржи, ячменя.
ООН, боже, какой там творился хаос. В залах непрерывно проходили дебаты по поводу того, кто имеет больше прав на первый этап работ. Кому можно доверить выработку конкретных шагов по распределению зон исследовательской и научной работы в странах, внезапно ставшим участницами космической гонки. При этом крупные корпорации так же хотели играть на этом поле, требуя предоставление международного юридического статуса участников процесса.
В общем, в высоких кабинетах и в обществе быстро забыли о произошедшей трагедии. Нет, их поминали как героев, отдавших свою жизнь на благо всего человечества, в том числе и во благо науки. Поэтому в их честь назвали разлом, образовавшийся на поверхности Марса – «Разлом пятерых», который появился не от столкновения с громадным ледяным монстром, а от падения на поверхность Марса остатков от Фобоса, который был разрушен внезапно образовавшейся пространственной воронкой. Той самой воронкой, которая затянула в себя корабль «Виктория» с рабочей контрольной группой, где был Миша.
И теперь вот он, генерал, после стольких дней, идёт в дом как на плаху, для разговора с горячо любимой им женщиной, с которой они съели уже гораздо больше пуда всякой разной жизненной соли.
Ключ несколько раз мелодично щелкнул в замке входной двери его городской квартиры, доставшейся им от ее родителей. Он почти бесшумно вошел, снял аккуратно драповое пальто, и, к своему удивлению, услышал, что в доме звучала спокойная, немного душещипательная, но хорошо известная мелодия.
Генерал поймал себя на мысли, что он не идет, а крадётся, стараясь как можно тише делать свои шаги, чтобы успеть хоть на мгновение разведать обстановку.
В широкой гостиной на круглом дубовом столе, покрытом узорчатой скатертью, торжественно стоял трехлитровый медный пузатый самовар, а за столом друг напротив друга сидели его супруга и ему совсем незнакомая женщина. На мгновение генералу ее черты показались знакомыми. В голове мелькнули
