лице.
– Нашем, – поправляет недовольно мои мысли белка, но я лишь одобрительно хмыкаю.
Пока парень открывает засовы, я встаю так, чтобы меня не было видно, но при этом нам с белкой открывался хороший и полномасштабный обзор на то, что происходит возле входа двери. Первое, что меня удивляет, так это то, что Тиль даже не спрашивает, кто стоит по ту сторону, а тут же открывает кому-то дверь.
– Во пацан дает, тут что, домушников нет? Надо леща ему надавать. А то ишь, всяким разбойникам дверь открывает почем зря, – бурчит белка, смешно растопырив лапку и потрясая ей в воздухе.
У меня вырывается смешок.
– Это ресторан. Какие еще домушники? – говорю в ответ, а у самой возникает дельная мысль.
А ведь Зинка-то права. Нам у входа в таверну ведь охранник нужен. Как его там, во, вышибала требуется. Это ведь сейчас у нас нечего взять, а как только раскрутимся, повадятся всякие побродяжки возле нас околачиваться. Да и потом, если мы захотим сдавать за умеренную плату комнаты постояльцам, нам определенно нужен какой-никакой, но крепкий мужичонка в качестве охраны, иначе беды не миновать. Я, конечно, в людях неплохо разбираюсь, но чем черт не шутит, кто их, этих нелюдей, разберет. Да и мало ли какой маньяк забредет, тут уж никакое знание психологии не спасет. Нет, охрану наймем первым делом, как появится золотишко.
– А я тебе чем не вышибала? – набычивается белка, притопывая на моем плече, а затем, видимо, чтобы продемонстрировать мне чудеса своих навыков, начинает боксировать своими мелкими лапами в воздухе.
– Кха, кха, – бью себя в грудь, маскируя смех якобы кашлем, хотя у меня даже слезы на глазах от усердия наворачиваются, уж больно тянет просто расхохотаться в голос.
И тут же получаю щелчок по чувствительному уху. Зинка шибко чувствительная оказалась, вон как зло пялится на меня. Но тут, спасая меня от расправы, снаружи раздается возглас. Мы с белкой сразу же поворачиваем головы в ту сторону, наблюдая за тем, как какой-то коротышка что-то втирает нашему Тилю. Мужичонка кажется мне знакомым, словно я его где-то уже видела, но образ неясный и какой-то невнятный.
– О, так это ж наш спаситель, как его там, гном или кто это? – восклицает Зинка и тянет за кончик все еще побаливающего уха, царапая при этом мою кожу острыми коготками.
Ее возглас приводит меня в чувство.
– Точно! Это же тот кучер этого надменного змеечеловека, – бурчу, вспомнив неприятную морду этого отвратительного во всех смыслах мужика.
– Нага! Сколько можно повторять, неучиха? – тут же получаю вместе с этими словами затрещину в области затылка.
– Неуч, – поправляю ее сленг, выдвинув вперед от негодования челюсть.
Что-то нехорошую привычку она начала приобретать. Все время меня бьет.
– А ну цыц! – осекаю ее после, а сама напряженно наблюдаю за тем, как активно жестикулирует этот гном.
Пару раз выдохнув,
