невольно улыбнулся в ответ и миролюбиво сказал:
– Ладно, остальных нуждающихся тут спасать сегодня не будем. Отложим это на другой день. Пошли к монастырю.
Глава 3
Солнце уже начало клониться к закату, стеля под ноги длинные тени. Дневной зной первого июльского дня постепенно стихал. Воздух чуть посвежел, наполняясь густыми ароматами земли, трав и вечерних цветов.
Впереди показался монастырь – цель нашего пути.
На небольшом холме высилась мощная каменная цитадель с тремя башнями, одна из которых являлась колокольней. Из-за стен, опоясывавших просторный двор обители, даже с такого расстояния хорошо была видна верхушка внушительного храма. В сотне саженей от монастыря притулилось большое село дворов на сто пятьдесят. Вокруг распростёрлись пахотные угодья, как крестьянские, так и, собственно, монастырские.
– Да уж, а сёстры богато живут, как я погляжу, – ехидно пробормотала Злата, вместе со мной оценивающе осматривая поля и прочие угодья.
Перед каменными стенами версты на две раскинулось золотистое море высоких колосьев. Светлая пшеница, то тут, то там пересекалась более тёмными полосами ржи и ячменя, от чего по огромному полю словно бы гуляли волны жидкого золота, от светло-пшеничного, до тёмно-коричневого оттенка. Тяжёлые колоски уже дышали зрелостью.
Ближе к монастырю виднелись виноградники и прочие фруктовые деревья, образовывавшие огромный сад. Если оценивать его площадь, то, по всей видимости, сад тоже был общим, возделываемым не только силами сестёр из обители, но и крестьянами.
Позади громады монастыря, почти на версту вдаль, простирались разнотравные луга. А за ними вилась неширокая лента реки, блестевшая в лучах заходящего солнца.
Любуясь всем этим живописным великолепием, мы и дошли до широких ворот женской обители. Массивные арочные створки из потемневшего дерева были полуоткрыты. Народ, преимущественно крестьяне, активно сновал туда-сюда, что-то принося или унося. Я как раз посторонился, пропуская двух женщин с пустой тележкой. Те окинули незнакомцев настороженным взглядом. Монашеские одеяния моих спутниц не вызвали у них никаких эмоций, а вот сутана заставила остановиться. Признав во мне патера, женщины поздоровались и низко склонили головы. Я, на мгновение замешкавшись, поздоровался с ними в ответ и осенил каждую священным символом, после чего милостиво улыбнулся и показал жестом, что те могут продолжать свой путь. Они торопливо подхватили тележку, которую толкали вдвоём, и покатили дальше, поминутно оглядываясь и что-то обсуждая в полголоса. Я проводил крестьянок взглядом.
– Что, с волками жить – по-волчьи выть? – лукаво прищурилась моя сестрёнка, приблизившись ко мне почти вплотную.
Я непонимающе посмотрел на неё, затем молча пожал плечами. Отвечать не хотелось.
Лебезение местных мне и самому было не по сердцу. И за три прошедших месяца я так и не смог привыкнуть
