который был чернее окружающей темноты.
И Маргарета закричала.
Она закричала громко, изо всех сил, несмотря на то, что Лена могла проснуться. Потому что если это был сон, Маргарета хотела как можно скорее проснуться.
11
Обнажённое женское тело, лежавшее на полу с раскинутыми в стороны руками, было видно прямо из прихожей. Сердце Бритт-Мари заколотилось в груди – ей стало ясно, что их ждёт.
Они сделали несколько шагов вглубь комнаты, тщательно выбирая, куда поставить ногу, – множество липких кровавых отпечатков чьих-то подошв окружали тело.
Фагерберг присел на корточки, и Бритт-Мари последовала его примеру. Она сделала попытку взглянуть на женщину, заставить себя зафиксировать взгляд на разбитом до синевы лице и на длинном белом предмете, который торчал у покойной изо рта. Но взгляд не слушался Бритт-Мари, он упрямо ускользал в сторону колыбельки, вручную расписанной розами, на полу перед которой валялась скомканная одежда. Взгляд стремился дальше, к маленькому столику у стены, где стоял проигрыватель и лежала пачка сигарет. Взгляд пытался уцепиться за всё, что осталось в этой комнате нормального и ещё дышало жизнью.
Бритт-Мари вновь оглядела колыбельку. Должно быть, она принадлежала девочке, которая только что осталась без матери.
– Да уж, чёрт возьми, – пробормотал Фагерберг, потирая крылья своего крупного носа, словно желал убедиться, что тот по-прежнему находится на положенном месте. – Это снова он, и говорить не о чем.
Фагерберг натянул перчатки, немного пошевелил ногу женщины, и задумчиво хмыкнул.
– Посмотрим, что скажет патологоанатом, но сдаётся мне, что она мертва уже несколько часов.
– Что у неё во рту? – Бритт-Мари удивилась, как плохо слушался её собственный голос.
Фагерберг немного помедлил с ответом.
– Мне кажется, это ёршик для унитаза. Руки, инспектор Удин. Взгляните на руки.
Бритт-Мари, превозмогая себя, взглянула на руку покойной. Из окровавленной ладони торчала шляпка гвоздя.
Спустя час на место прибыли криминалисты. Бритт-Мари с Рюбэком уже огородили место преступления и опросили соседей.
– Маргарета Ларссон, – сообщил Рюбэк, затушив брошенный на тротуар окурок. Они вышли на воздух, чтобы сделать небольшой перерыв. – Двадцать пять лет. Работала кассиршей в универмаге «Темпос». Дочери пятнадцать месяцев, зовут Лена. Сейчас она у соседей, но социальные службы уже готовы её забрать.
Бритт-Мари кивнула.
Добытая ею информация в целом соответствовала.
– Кажется, никто ничего не видел.
Рюбэк прикурил ещё сигарету.
– Как, чёрт побери, он смог проникнуть внутрь незамеченным?
– Не имею ни малейшего понятия, – отозвалась Бритт-Мари, глядя в графитово-серое небо, по которому ползли тяжёлые дождевые тучи. Несмотря на погоду, было тепло, почти душно, и прохожие на улице были одеты сплошь в футболки и джинсы.
На
