«Чёрт, – мелькнуло у Леры, – с ногой не в кассу получилось. Ладно, выкрутимся как-нибудь».
– Слушай, – она взяла Алексеева под ручку, – раз такое дело, ты бы не мог сжалиться над раненой?
– А чего такое? – подозрительно спросил Костя, пытаясь освободиться от захвата, но Лера держала его за руку крепко.
– Домашка. Матеша. Не успела, пока ногу перевязывала. А я тебе тоже помогу. Потом. Когда-нибудь.
– Это когда – «когда-нибудь»? – нахмурился Костя. – Ты мне прошлый раз тоже обещала!
– Ну так вот, значит, сразу два раза!
Алексеев внимательно посмотрел на спутницу, но глаза Валерии оставались на удивление честными и наивными.
– Эх… – вздохнул Костян. – Вот чего я в тебе, Кораблёва не люблю, так это… Ладно, только мы же не успеем, через три минуты звонок.
– Так матеша вторая! На перемене же.
– Ладно, – окончательно сдаваясь, повторил одноклассник, потом хотел что-то добавить, но сдержался.
Лерка сунула кассету в магнитофон и нажала на «play».
«Зачем ты это сделала, надела платье белое?» – раздалось из динамика, и Валерия торопливо скрутила регулятор – сделала потише, а то мать опять ругаться начнёт.
Надо было сегодня как-то изловчиться и ускользнуть из дома вечером. Пацаны принесут гитару, девчонки почти все придут. А она что, рыжая?
Лерка ощущала сейчас в себе какое-то непривычное воодушевление. Неужели всё из-за того самого глупого эпизода на физ-ре? Когда новый физрук (и вправду молодой, высокий и красивый – девки оказались правы) помог ей справиться с упражнением и так по-особенному посмотрел… Не показалось же ей. И потом, в конце урока, ещё раз.
– Сбивая чёрным сапогом, – подпела она Петлюре тоненьким голоском, – с травы прозрачную росу…
И подумала: «А как же Максим, которого она как бы ждёт из армии? Да, всё непросто!»
Сейчас Лера снова крутилась перед зеркалом в своей комнатке. Она уже подвела тушью глаза, приготовила помаду, чтобы подкрасить перед выходом губы, а в данный момент разбиралась с юбкой – подворачивала её на несколько оборотов, чтобы выглядело максимально коротко. Осмотрела себя с разных сторон: вроде бы неплохо.
И в эту самую секунду Лерку накрыло пронзительное чувство острого одиночества: молодой девушке вдруг показалось, что она осталась совсем одна-одинёшенька на белом свете. Что отца почти никогда нет дома – он постоянно в разъездах по работе. Мать – злая и отстранённая, потому что у неё ежедневно миллион дел, брат с ней не общается вовсе – у него свои интересы, а маленькая вредина и вовсе королева – всё ей, всё для неё.
«А почему? Почему ей-то, а не мне? Пусть не всё, пусть хотя бы немного внимания! Я же тоже человек!»
У Леры в глазах появились и застыли слезинки: не хочу так больше! Почему меня никто не слышит?!
