она пела и пела; Ане пришлось сосредоточиться на игре и выкинуть на время из головы Нащокина. Она только погрузилась полностью в музыку, как вдруг краем глаза увидела сбоку от себя чью-то фигуру, показавшуюся знакомой… Она повернула голову – и чуть не упала со стула. Там стоял граф Раднецкий.
Пальцы Ани одеревенели и ударили не по тем клавишам.
В ясный звонкий голос Алины ворвался посторонний резкий звук, нарушивший гармонию. Пение замерло на высокой чистой ноте трудного пассажа; Алина покраснела от злости и бросила на Аню взгляд, не обещающий старшей сестре ничего хорошего.
– Ах, какая неприятность! – сказал по-французски князь Янковский, – испортить такую чудесную ноту, такой великолепный пассаж! Мадемуазель Алина, я в отчаянии, что это случилось. Я бы скорее согласился дать отрезать себе руку, чем прервать ваше пение.
«Руку, скорее всего, отрежут мне, – мрачно подумала Аня, вставая и тщательно избегая смотреть на Раднецкого. – Во всяком случае, мои неловкие пальцы – точно».
Она поймала взгляд Марьи Андреевны – и убедилась в том, что ее ждут большие неприятности. Маменька и Алина, конечно, уже утвердились во мнении, что она сбилась нарочно.
Вечер был испорчен – для Ани окончательно. Ей хотелось уйти в свою комнату, остаться одной… Она направилась к выходу из комнаты, но была остановлена вопросом:
– Анна Ильинична, могу ли я поговорить с вами?
Голос Раднецкого заставил ее вздрогнуть. Боже, как же она ненавидела этого человека! В этот миг особенно.
– Нет, не можете, – процедила она. – Оставьте меня в покое, ваше сиятельство.
Он шагнул к ней так, что встал совсем близко; она остро почувствовала его высокий рост, силу и физическое превосходство… И угрозу, исходящую от этого крупного мужчины. «Кровь в Раднецких кипучая, чуть заденут их гордость», – вспомнились ей слова Льветарисны.
Она быстро сделала шаг назад. Но граф тоже отступил; он отошел от нее; через полминуты Аня услышала, как он вдруг предложил Алине аккомпанировать ей. Алина согласилась; Раднецкий сел за рояль, и пение возобновилось. Он играл прекрасно; Аня невольно остановилась послушать и поняла, что он куда более искусный музыкант, нежели она.
Алина, когда играла старшая сестра, сосредоточивала все внимание на князе Янковском; но теперь она смотрела лишь на того, кто аккомпанировал ей; лицо ее заалело от прилившей к щекам крови, в голосе появились новые, грудные нотки, которых Аня до этого ни разу не слыхала.
Она вдруг передумала уходить. Опустилась на диванчик и начала слушать пение младшей сестры…
– Вам, правда, понравилось?
– О, да. Вы пели очаровательно.
– Ваша жена, наверное, тоже поет?
– Только по-итальянски. Вы же исполнили целых две русские песни, – и тем покорили меня навек.
– Вы шутите, ваше сиятельство?
