крутым подъёмом.
Лес, ночь, клочья облаков, звёздный свет – всё представлялось ей враждебным, жаждущим её искреннего детского страха. Элве всюду мерещились злые светящиеся глаза, перепончатые крылья с кривыми когтями, оскаленные пасти и клыки, обагрённые кровью.
Джанет молчала, вспоминая рассказы няньки и её упоминания о том, что любой, кто нечаянно или нарочно коснулся жизни нелюдей, обрекает себя на страдание и искупление, что собственная жизнь неразумного обращается невыносимой мукой. От такового отвернётся каждый, будь то отец или мать, супруг или дети – все, кроме единственного, родившегося в один день и час с несчастным. Ибо исконный родич никогда не покинет сестру или брата, а преданно и неотвратимо возложит на себя даже это проклятье – зримое и незримое. И от этих мыслей Джанет стало ещё страшнее, чем её сестре, вздрагивающей при любом шорохе.
На верхушке холма королевская дочь коснулась рукава дочери землепашца, погружённой в невесёлые раздумья.
– Ой, смотри, сестра, что это?! – воскликнула Элва, показывая рукой вперёд.
Джанет долго смотрела и щурилась в темноту, но видела только вершины клёнов и ясеней, которые гнулись под порывами ветра.
– Нет! Смотри выше! Ещё выше, сестра!
Наконец и Джанет увидела две громадные фигуры – сначала бледную, а потом и тёмную, что застыли над лесом. Они были гораздо выше окрестных холмов и закрывали собою половину неба. Сначала Джанет со страхом подумала, что это великаны, но гигантские фигуры не двигались, и она поняла: то было нечто и вовсе необъяснимое.
Обе девочки замерли, затаив дыхание. Постепенно они начали различать всё новые и новые черты огромных идолов. Это были силуэты оленей, по всей видимости, совсем молодых – творение искусного ваятеля, когда-то с любовью прикоснувшегося к безжизненному массиву. Один был высечен из розового мрамора, другой – отлит из золотистой бронзы. Отблески звёздного света играли на неподвижных телах идолов. Сёстры пристально смотрели на них, всё больше ощущая ту дрожь, какая бывает, когда страх и любопытство сливаются воедино.
– Ах! – Элва всплеснула руками. – Надо же, да ведь это сами Хранители Братских Уз! Ты помнишь, помнишь, Джанет?! – королевская дочь тормошила свою подругу, уже совсем забыв о предстоящем наказании за побег из дворца.
Но Джанет была потрясена не меньше Элвы и потому с безмолвным восхищением взирала на две громадины, касающиеся неба.
– Джанет! Джанет! Сестра! – не унималась Элва. – Это же они – фигуры с нашей городской площади! Хранители Братских Уз! Изваяния, воздвигнутые в незапамятные времена! Только непомерно огромные!
Внезапно Элва притихла.
– Как ты думаешь, сестра, отчего эти фигуры называют бродячими? – вопрос её почему-то прозвучал шёпотом.
– Не знаю, – выдохнула Джанет, вспоминая вечерние сказки старухи. – Нянька говорила, что они иногда перебегают с места на место….
– Ой!
