бойся, эскулап! Держись за землю!
Вдруг нимбом поднялась седая гать,
Крупнокалиберным рвануло землю с хрустом.
Я смутно начинаю постигать
Азы артиллерийского искусства.
Всё верно: непременный атрибут
Любой войны – огонь, в снаряд обутый.
Признаться, кошки на душе скребут
От этого – будь проклят! – атрибута.
Я мудро философствую: примат
Огня с металлом над живым солдатом.
А в сущности, ведь это – Дантов ад.
И, обозлившись, он, живой солдат,
В казённик вбив очередной снаряд,
Ответным бьёт, покрыв фашиста матом.
О как минуты медленно текут!
Мы на прорыв ждём нового заданья.
И вдруг -
в окоп
прямое попаданье,
Затем -
прямое -
в полковой медпункт…
Заплачет горько по убитым мать,
Счёт потеряв кровавым дням и суткам.
И вдруг, каким-то там
Вторым рассудком,
Я начинаю жутко понимать
Во всей вот в этой беспощадной мгле
Немыслимость того, как говорится,
Чудовищность всего, что здесь творится,
Нелепую жестокость на земле.
Но тотчас мысль становится острей -
Я осенён как благостною вестью:
Из наших справедливых батарей
Ударит всенародное возмездье.
Кляни себя и на судьбу не сетуй!
Я это утро с ночи сторожу.
Бегу в киоск за утренней газетой
И в ней… своих стихов не нахожу.
И я шучу: знать не бывать фортуне…
Но строфы жгут, слова-глаголы жгут.
Стихи мои!
Они страдают втуне.
Их нет пока. Они во мне живут.
***
Памяти друга – капитана медицинской
службы Сергея Алешкевича
…Застыли каски у окопной бровки.
Сигнальная ракета. Всё! Пора!
Конец артиллерийской подготовки -
Рванули наши танки на таран.
Бросок вперёд к блокированным дотам!
На флангах – миномётная пурга.
Идёт большая ратная работа -
Советские солдаты бьют врага.
И вот уже из-за черты багряной
По рации звучит издалека,
Что справа у высотки безымянной
Серьёзно ранен командир полка.
…Кипят в стерилизаторах укладки.
Часы секундам отмеряют ход.
Военной хирургической палатки
Спокойный и суровый обиход.
Людская боль и ранние седины,
И милосердье боевых подруг.
И вот
